В суде обвиняемая во взяточничестве бывший председатель республиканского избиркома Елена Шабаршина и ее защитники выступили в прениях, после чего подсудимой предоставили последнее слово.

Фото Марии Шумейко из архива БНК

Елена Шабаршина в прениях указала, что в материалах уголовного дела находится несколько редакций копий протокола осмотра предметов и документов в квартире экс-зампреда правительства Коми Константина Ромаданова от 9 декабря 2015 года. В протоколе говорится о жестком диске компьютера, содержащем файл с таблицей лиц, получающих ежемесячные выплаты из неформальной кассы бывшего руководства Коми.

По ее словам, в «деле Гайзера» указанный диск не значится. Логично предположить, что по «делу Гайзера» он был признан ненадлежащим доказательством.

Подсудимая подробно проанализировала показания основных свидетелей по делу. Она отметила, что бывший замглавы Коми Алексей Чернов в своей явке с повинной указал, что передавал ей деньги по личным мотивам, а не за какие-либо действия. При этом она продолжает отрицать получение денег от Чернова по любым мотивам.

Обвиняемая отметила, что Ромаданов и его доверенное лицо Алексей Соколов в своих показаниях не смогли указать сумму, какую она получала ежемесячно из неформальной казны, что может ставить под сомнение правдивость их слов.

Во время выступления Шабаршина вспомнила обстоятельства написания 30 июня 2016 года ею явки с повинной, о своем тяжелом психологическом состоянии в тот момент. Согласно заключению специалиста Светланы Колосовой, Шабаршина после личного обыска 30 июня 2016 года в следственном управлении СКР по Коми погрузилась в состояние «улыбающейся депрессии», приняв решение о совершении суицида. Из-за наступившей апатии и чувства безразличия она дала нужные следствию признательные показания, от которых потом отказалась. Говоря о событиях того дня, Шабаршина не смогла сдержать слез.

При этом она с иронией привела характеристику, данную ей в ходе судебной психо-психиатрической экспертизы: «обладает лидерскими качествами, стрессоустойчива, долгое время работала на руководящих должностях».

Адвокат обвиняемой Инга Красикова настаивала на недоказанности события преступления.

На стадии реплик государственный обвинитель обратил внимание суда на показания экс-главы Коми Владимира Торлопова в суде о том, что Чернов однажды сообщил ему, что передает деньги Шабаршиной. Эти слова были сказаны в контексте слов, что федеральный центр ждет от него [Чернова] хороший процент [за партию власти и ее кандидатов] на выборах. На что Шабаршина заявила, что показания Торлопова в суде были столь невнятными, что контекст фразы понять невозможно.

Гособвинитель отметил, что для Чернова ценность представляла именно оперативная информация о выдвижении кандидатов на выборы, поступивших жалобах и итогах голосования. Этой оперативной информацией обладала Шабаршина.

Прокурор привел показания бывшего начальника управления информации администрации главы Коми Павла Марущака, заявившего, что он неоднократно был свидетелем того, как Чернов запечатывал конверты с деньгами и передавал их своему помощнику Сергею Баранову с поручением доставить их разным адресатам, включая Шабаршину.

На это подсудимая ответила, что показания Марущака из допроса в допрос менялись.

В последнем слове Елена Шабаршина вновь затронула тему возвращения в декабре 2016 года ее уголовного дела прокурору. По ее словам, обвинение после корректировки так и осталось неконкретизированным.

Оглашение приговора Шабаршиной назначено на 18 сентября.