По «делу Гайзера» дал показания экс-глава Коми Владимир Торлопов. Свою 10-минутную речь, произнесенную трагическим голосом, подсудимый закончил заявлением о том, что «в остальном он желает воспользоваться статье 51 Конституции РФ, дающей право не свидетельствовать против себя».

Фото Виктора Бобыря из архива БНК

В начале судебного заседания экс-глава Коми Владимир Торлопов заявил, что желает давать показания. Он был столь взволнован, что судья настоятельно рекомендовала ему давать показания сидя.

- Уважаемые участники судебного процесса, прежде всего я хочу сказать, что подтверждаю дачу показаний на предварительном следствии. Считаю необходимым подчеркнуть, что словосочетание «преступное сообщество» или «ОПС» я впервые услышал только на стадии предварительного следствия. Получилось это следующим образом. Мне задавали вопросы, я отвечал. Результатом всех моих ответов стало то, что я якобы состою и якобы руковожу неким преступным сообществом. То есть следователь сделал такой вывод. Наверное, по формальным каким-то признакам он прав. Я не юрист и не могу пояснить, почему с точки зрения законодательства следователь пришел к такому выводу. В связи с этим я хотел бы кое-что пояснить хотя бы для того, чтобы вы хоть немного постарались меня понять, как человека, сформировавшегося в то время, когда существовал СССР. Так уж сложилось, что всю мою жизнь я всегда доверял сотрудникам правоохранительных органов. И в своей длительной работе на различных должностях, в том числе государственных, всегда прислушивался к их рекомендациям и советам. Так сложилось, что и в гостях-то у нас были, как правило, руководители силовых структур. И это было не с того времени, как я стал главой, а еще с тех лет, когда я работал в профсоюзе. Конечно, может быть, в какой-то степени на это повлияла и специфика работы моей супруги (жена Торлопова - в прошлом сотрудница КГБ — БНК). Поэтому с чисто человеческих позиций, да и всей моей деятельности — я говорил об этом и на следствии — ну, не мог я входить в какое-то преступное сообщество. Да и не входил. И тем более не создавал, да и не знал, что такое есть или создается, - отметил выступающий.

По словам бывшего главы, он никогда не предполагал, что рабочие отношения с некоторыми нынешними подсудимыми могут быть определены как ОПС.

- Никаких преступных распоряжений или указаний кому-либо из участников процесса или иным лицам я не давал. Никаких преступных распоряжений или просьб — не получал и, соответственно, не исполнял. А если даже можно было предположить со стороны кого-либо, то принял бы все меры, чтобы это незамедлительно пресечь, - отметил подсудимый.

Владимир Торлопов рассказал о взаимоотношениях с некоторыми из фигурантов дела.

- Оценивая тот период, когда я был главой Коми, ничего плохого о них сказать не могу. Они реально помогали мне в свое время как губернатору вытащить республику из той финансовой пропасти, в которой она была к началу 2002 года, когда доходная часть бюджета была практически равна долгам — внутренним и внешним. Нам удалось это сделать, хотя мало кто верил в это. Уже к 2009 году бюджет республики стал профицитным. - продолжал экс-глава.

Говоря о Вячеславе Гайзере, Торлопов отметил его профессионализм в сфере финансов, назвал его одним из лучших управленцев в России. По его словам, Гайзер был единственным региональным министром, который входил в состав коллегии министерства финансов России.

- Алексей Леонидович Чернов являлся высококлассным государственным управленцем, обладавшим обширными знаниями и навыками в сфере политического и организационного управления, в том числе в выборных процессах. Взаимодействие со СМИ, государственное администрирование и анализ. С ними я поддерживал рабочие отношения. Доверие Чернову и Гайзеру с моей стороны было высокое. Мне даже в голову не могло прийти, что они могут подвести меня и предложить что-то недостойное или противозаконное. Их рекомендации, предложения и заключения были для меня всегда авторитетом. Они никогда не обсуждали со мной никаких противоправных планов, а тем более не просили об их реализации. С Гайзером я встречался только в официальной обстановке, где обсуждались текущие вопросы в рамках его полномочий, - подчеркнул выступающий.

Торлопов отметил, что ему импонировали ум, ироничность, юмор, широкий кругозор Чернова, поэтому кроме служебных, они поддерживали приятельские отношения. Чернов бывал дома у Торлопова. Веселова, Кудинова, Марущака, Ковзеля, Либинзона Торлопов, по его словам, знал, но отношений не поддерживал.

- Про Веселова мне было известно, что он занимается предпринимательской деятельностью в сфере лесного бизнеса. Насколько мне известно, он пользовался авторитетом среди бизнес-сообщества. С Марущаком был заочно знаком давно. Но напрямую не контактировал, так как он непосредственно работал с Черновым. Марущак, действительно был принят на работу по рекомендации Чернова, который положительно характеризовал его деловые качества и пользу для республики. Для меня это имело большее значение, чем мое личное отношение к этому человеку. Льва Либинзона знаю в основном как мужа моей помощницы по Совету Федерации. С ним не контактировал, знаю, что он был помощником у Александра Зарубина.

С Зарубиным был в приятельских отношениях. Наше общение было основано на взаимном уважении и исключало панибратство и взаимозависимость. Ответственно заявляю, что Зарубин никогда не обращался ко мне с просьбами и тем более с указаниями в отношении имущества республики Коми, лоббирования или покровительства его интересов. Мои финансовые отношения с ним носили личный характер и никаких действий или распоряжений в отношении имущества республики или должностных лиц республики Коми не требовалось для получения финансовой помощи от Зарубина, - заключил подсудимый, добавив, что в остальном он воспользуется 51 статьей Конституции РФ, дающей право не свидетельствовать против себя.

В суде огласили показания Владимира Торлопова на предварительном следствии. В них допрошенный рассказал об обстоятельствах знакомства с Алексеем Черновым. По словам Владимира Торлопова, это произошло в 1996 году. Их познакомил Николай Левицкий, который в тот период возглавлял какой-то крупный банк. Алексей Чернов в то время был сотрудником этого банка. Левицкий рекомендовал Алексея Чернова как творческого сотрудника.

Также Торлопов указал, что до 2007 года в бюджете каждого субъекта Российской Федерации существовала статья, предусматривающая расходы руководителя региона на представительские нужды, за которые не нужно было отчитываться. Деньги по этой статье выделяли по единоличному распоряжению главы субъекта Российской Федерации. В 2007 году федеральное законодательство запретило такую статью в бюджетах субъектов РФ. По предложению Зарубина Торлопов стал получать по 1,5 млн руб. наличными ежемесячно. Толопопов указывает на допросах, что догадывался, что эти деньги, скорее всего, являются «откатами» за государственные контракты. Руководители компаний, которые занимались дорожным строительством, жаловались Торлопову, что его первый заместитель Павел Орда требует с них мзду за заключение госконтрактов. Торлопов даже спросил его об этом, на что Орда заявил, что это - неправда.

Наличные деньги от Зарубина Торлопову, по его словам, передавал чаще всего Чернов, иногда – супруга Льва Либинзона, несколько раз наличные приносил Константин Ромаданов. В общей сложности с 2008 по 2015 год Торлопову, согласно его показаниям, было передано 30-40 млн руб. На допросах Торлопов указывает, что никакой недвижимости от Зарубина он не получал.