На очередном заседании подсудимые рассказали, что изменилось со времени последнего продления меры пресечения в мае. Впрочем, Замоскворецкий суд Москвы все равно продлил им прежнюю меру до 27 ноября

Фото из архива БНК

В ходе обсуждения ходатайства гособвинителя о продлении ареста подсудимые приводили доводы в пользу смягчения меры пресечения.

Адвокат Закалюжный, защищающий Игоря Ковзеля, выразил протест на действия председательствующего судьи Елены Аверченко в связи с тем, что ходатайство стороны обвинения о продлении всем фигурантам меры пресечения, на которой они прежде находились, стало рассматриваться судом в 20.30 по московскому времени, после семи часов слушаний дела по существу, допроса свидетелей. По его мнению, суд необоснованно не дал стороне защиты подготовиться к рассмотрению ходатайства прокурора, не дал возможности принять пищу подсудимым и их защитникам. Адвокат расценивает действия суда как способ давления на подсудимых.

- Заседания суда проходят три раза в неделю. Подсудимые в 6 утра покидают следственный изолятор. Часами в душном переполненном прокуренном автозаке катаются по городу. Часами ожидают в полумраке в подвальном помещении в суде, где невозможно подготовиться [к судебному заседанию]. Без пищи и нормальных условий для существования, - перечислил все невзгоды подсудимых защитник.

Он просил перевести Ковзеля под домашний арест или отпустить под залог 5 млн руб.

Сам Игорь Ковзель заявил протест против содержания его в течение трех лет в СИЗО.

- Содержание меня в клетке считаю бесчеловечным. Три года содержать в тюрьме людей, обвиняемых в экономических преступлениях, - бесчеловечно. Я возражаю и задаю риторический вопрос: откуда такая жестокость? Откуда сегодня такая жестокость в людях? Прошу принять решение, как велит ваша совесть, - обратился к коллегии судей подсудимый Ковзель.

О смягчении меры пресечения просил и бывший руководитель ОАО «Фонд поддержки инвестиционных проектов Республики Коми» Игорь Кудинов.

- Кто-то властной рукой года три назад вписал мою фамилию в список лиц в образцово-показательный процесс, считая, что я участвовал в разграблении чуть ли не всей Республики Коми, - заявил обвиняемый. - Но в процессе следствия все эти эпизоды, которые приписывали мне, отпали. Ушла гостиница «Авалон», СЛВЗ, «СПК», гостиницу «Югор» не стали вспоминать, «Коми дорожную компанию», СЛДК и так далее. Осталась только Зеленецкая птицефабрика. Прошлось более 50 свидетелей. Все, что они сказали, что я честно работал. Сначала на Зарубина, чтобы вести его бизнес без всякого административного ресурса — гостиница, концертно-спортивный центр «Ренова» — сдача площадей в аренду не требуют административного ресурса. Остальные свидетели сказали, что я работал в интересах фонда [поддержки инвестиционных проектов Республики Коми] и ни с каких предприятий не требовал откатов, приема на работу моих родственников, друзей, каких-то фирм - поставщики или подрядчики. Я работал в интересах фонда, куда пригласил меня Гайзер не для того, чтобы я что-то расхищал, а для того, чтобы я навел просто экономический порядок, в тех делах, в которых его было надо наводить. Я не понимаю, почему я сижу здесь, а господин Самойлов, который посвятил свою жизнь зарабатыванию денег на административном ресурсе, гуляет на воле. Я не понимаю, что я сделал такого. Прошу перевести меня под домашний арест, - отметил Кудинов.

Адвокат Сергей Егоров, защищающий экс-начальника управления информации администрации главы Коми Павла Марущака, прося для своего подзащитного перевода под домашний арест, указал несколько обстоятельств. По словам адвоката, Марущак с трудом поднимается из конвойного помещения [расположено в подвале суда] в зал судебного заседания.

- Ему требуется медицинское вмешательство с целью замены протеза, что в условиях СИЗО попросту невозможно. Во-вторых, ему постоянно нужна медицинская помощь, в связи с тем, что состояние нижней конечности ухудшается и требует постоянных процедур с целью поддержания ее в тонусе. В-третьих, Марущак имеет на иждивении троих малолетних детей, - отметил защитник.

Павел Марущак излагал свои доводы потухшим голосом, видимо, не сильно надеясь на изменение меры пресечения.

- Поскольку это уже десятая или одиннадцатая «продленка», трудно сказать что-то новое. Чувствую себя немножко идиотом, когда слышу про то, что обстоятельства, которые послужили основанием для применения меры пресечения в виде содержания под стражей, не изменились и не отпали. У меня есть три таких основания. Первое, что у меня есть якобы шенгенская виза. Ее и не было. Даже если бы она была, за то время, что мы сидим, ее не стало бы. Второе основание, что у меня имеется якобы заграничное имущество на Кипре. Доказательств этого следствию добыть не удалось. И третий момент, что мои родственники как-то участвовали в отмывании незаконно нажитых денежных средств. Я уже пояснял суду, что, по установочным данным, это мои племянники и в силу малолетнего возраста они никак не участвовали в отмывании каких-то средств.

Подсудимый Михаил Хрузин просил наложить арест на имущество ООО «Иннари», которое он возглавлял. Он также обратил внимание на то, что за восемь месяцев судебного следствия его фамилия в показаниях свидетелей практически не упоминалась.

Обстоятельно выступил бывший замглавы Коми Алексей Чернов. Он обратил внимание суда на те обстоятельства, которые точно изменились с января этого года.

- Свидетель [Демьян] Москвин в ходе судебного допроса признал, что формулировки описания так называемого преступного сообщества он взял из текста предъявленного ему обвинения и людей, которые, согласно его показаниям, являлись членами ОПС, он почерпнул оттуда же. Таким образом, показания Москвина в указанной части не могут быть доказательством по данному обвинению. Иначе получается полный абсурд: обвинение является доказательством самого обвинения. Я задал Москвину в суде вопрос: понимает ли он, что неполная и недостоверная информация, которую он сообщает в отношении фигурантов дела, может привести к необоснованному их уголовному преследованию и аресту. Уверен, что если бы суд по возражению прокурора не отвел бы этот вопрос, а проявил терпимость, то в этом случае в Замоскворецком суде было бы на один возврат дела меньше, - указал Чернов. Напомним, 30 июля Московский городской суд отменил приговор Замоскворецкого суда Демьяну Москвину, вернув дело на новое рассмотрение.

Чернов упомянул аудиозаписи неформальной беседы со следователями, сделанные и преданные огласке Москвиным. Он сослался на определение Мосгорсуда по делу Москвина.

- В описательной части определения записано, что Москвин показания давал в связи с унижением его человеческого достоинства и угрозами в свой адрес, и часть из показаний недостоверна. Я думаю, возврат этого дела, показания Москвина в Мосгорсуде являются изменившимися обстоятельствами, - сделал однозначный вывод Чернов.

По его словам, недостоверную информацию в суде сообщил и другой «досудебник», заключивший сделку со следствием — экс-зампреда правительства Коми Константин Ромаданов.

- Господин Ромаданов сообщил суду о якобы существовавшей казне и источниках ее формирования. Мы допросили в суде свидетеля Ростову относительно формирования отчетности по холдингу, аффилированному Ромаданову и членам его семьи. При изучении тома дела № 288 я обратил внимание на форму отчетности «актив-пассив», согласно которой денежные средства, которые на стадии предварительного следствия Ромаданов указывал как формирующие некую казну, а именно: ООО «Комисбытресурс», ООО «Макстрейд», ООО «Комиавтодор» на 15 сентября 2015 года — за четыре дня до нашего ареста — находились в холдинге, который Ромаданов характеризовал как предприятия своей семьи и ее активы [находились] под управлением Алексея Соколова. В этом же томе содержатся сведения о том, что ООО «Инэл», средства которого также формировали так называемую казну в период, когда якобы эта казна формировалась, находилась в собственности семейного холдинга Ромаданова, который, по его словам, с ОПС не был связан.

Подсудимый также отметил, что Ромаданов в суде признал, что о преступном сообществе, его составе и структуре он узнал из текста обвинения. По мнению Чернова, показания Ромаданова также в этой части не могут быть надлежащим доказательством по обвинению в организации и участии в ОПС.

- Поскольку источники формирования так называемой казны опровергаются оглашенными материалами дела, это ставит под сомнение обвинение меня в получении взятки, якобы получил взятку в так называемую казну, а, следовательно, и обвинения в ее легализации и саму квалификацию по статье 210 (организация ОПС или участие в нем — БНК).

Чернов считает, что обстоятельства по обвинению его в особо тяжких обвинениях — участие в ОПС и получение взятки - уже изменились.

- Самойлов [Евгений Самойлов, экс-сенатор от Коми] давал показания на предварительном следствии, будучи в статусе подозреваемого и обвиняемого, что освобождало его от ответственности за дачу заведомо ложных показаний. В суде перед началом показаний в статусе свидетеля он был предупрежден за дачу заведомо ложных показаний. В ходе его допроса я выявил не только противоречия, но и неоднократный оговор. Я задал ему вопрос, с какой целью он меня оговаривает. Самойлов сначала отказался отвечать [на вопрос] в такой формулировке, а затем сослался на статью 51 Конституции. Сама конфигурация моего вопроса подразумевает отсылку к 51 статье только в том случае, если свидетель, предупрежденный об ответственности за ложные показания, такие показания дал. В противном случае Самойлов бы ответил: «Я вас не оговаривал».

Чернов сделал вывод, что Самойлов дал оговаривающие его [Чернова] показания, на что подсудимый указывал еще на предварительном следствии.

Подсудимый также отметил, что в суде несколько свидетелей заявили, что в их показаниях использованы формулировки, которые им навязало следствие.

- Я коснусь темы угроз свидетелям на своем примере. Когда мне 22 октября 2015 года в Лефортово, по-моему, в 19.00 сообщили, что Ирину (Желонкина, бывшая супруга Чернова — БНК) привлекут к ответственности и арестуют, а моих детей отправят в детский дом, - я очень сильно испугался, до поросячьего визга, и боюсь до сих пор. Поэтому, когда вам угрожают в тюрьме, срок этой угрозы не подлежит, поверьте, ни усушке, ни утряске, - признался Алексей Чернов.

При этом, по словам подсудимого, никто из свидетелей ни в суде, ни на предварительном следствии не сказал, что Чернов кому-то чем-то угрожал.

- В том числе тем, кто допускал в отношении меня оскорбления. Например, журналисту Сорокину. А я был, так на минуточку, каким-никаким заместителем губернатора. И возможности для сведения счетов и давления имел достаточно большие, - отметил Чернов.

Он также привел доводы в пользу того, что он в случае смягчения меры пресечения не собирается заниматься уничтожением улик, скрываться.

Подсудимый слегка пожаловался на условия содержания.

- Я там за три года уже прижился, устроился в своем казематике. Единственно, что невозможно готовиться к заседаниям суда. Мы возвращаемся вечером. Свет выключен. Там только ночной свет работает. Но ничего страшного. Ко всему человек привыкает. И Герасим привык жить в городе, - вспомнил героя произведения Ивана Тургенева подсудимый.

По его словам, он не может понять, почему содержится в СИЗО «Лефортово».

- Про условия содержания в «Лефортово» я сошлюсь на эксперта в этом вопросе — господина Дрыманова [бывший глава московского следственного комитета Александр Дрыманов], который заявил, что человека достаточно год подержать в «Лефортово» и он даст такие показания, какие нужно. Генерал-майор юстиции, начальник следственного управления по Москве, который не один десяток людей отправил в «Лефортово», думаю, знает, о чем говорит, - подытожил подсудимый.

Его защитник адвокат Карен Гиголян просил для Чернова изменить меру пресечения на домашний арест или освободить его под залог 2,5 млн руб., которые он готов внести.

Суд удовлетворил ходатайство прокурора о продлении ареста экс-главе республики Гайзеру, экс-председателю Госсовета республики Игорю Ковзелю, экс-заместителю главы Коми Алексею Чернову, бывшему начальнику управления информации администрации главы Павлу Марущаку, а также предпринимателям Валерию Веселову, Льву Либинзону, Михаилу Хрузину, Игорю Кудинову. Под домашним арестом останутся экс-глава Коми Владимир Торлопов, предприниматели Наталья Моторина и Валерий Моляров. На подписке о невыезде будут находиться Александр Третьяков и Сергей Смешной.