Агентство БНК совместно с автором не имеющего аналогов в России издания «Сыщики земли Зырянской» Анатолием Соловьевым к 100-летию уголовного розыска представляет живые истории ветеранов и действующих сотрудников МВД по Коми о самых резонансных преступлениях в Коми. Каждое воскресенье БНК будет публиковать по одной истории «Сыщиков», как изданных, так и готовящихся к выходу в свет. Сегодня мы представляем историю о том, как непросто раскрывалось убийство сыктывкарской студентки, имевшее всесоюзный резонанс.

Фото Марии Шумейко и из архива Анатолия Соловьева

В конце февраля 1980 года в Сыктывкаре была убита учащаяся медицинского училища Нина Ветошкина. По подозрению в совершении преступления были задержаны четверо подростков. На предварительном следствии их вина доказана не была. В следственном изоляторе им оставалось находиться три дня. Затем их место должны были занять сотрудники уголовного розыска, допустившие незаконный арест. Прокуратура города уже готовилась возбудить уголовное дело…

Из-за праздничного стола

На дворе стояли последние дни февраля. Теплая погода радовала горожан, в преддверии весны на улицах города царила приятная суета – жители Сыктывкара вовсю готовились отпраздновать Международный женский день.

Для меня, тогда – старшего инспектора уголовного розыска ОВД Сыктывкара, 8 марта был особенным днем. Наконец-то намечался долгожданный выходной. За четыре года впервые довелось встречать праздник в семейном кругу. Все хорошо, но с самого утра грызет неясное чувство тревоги, а оно редко обманывает сыщика. В дверь позвонили. Фужер шампанского в моих руках тут же опустился на стол. На пороге стоял дежурный по ОВД Юрий Пономарев.

– Сыщик, я принес тебе благую весть, – отдышавшись, обратился он ко мне. – Мы не умрем от скуки и безделья. Убой на Коммунистической. Обнаружен женский труп с многочисленными ножевыми ранениями. Оперативная группа уже выехала, начальник милиции Евгений Желтов уведомлен. Приказал поднять тебя как старшего из оперов, этот участок в вашей ответственности.

Через полчаса я уже был на месте происшествия – в строящемся детском саду, что за домами 46 и 48 на Коммунистической. Я знал, что труп случайно обнаружил рабочий: несмотря на праздник, на объекте работали сантехники. Один из них зачем-то спустился в подвал и увидел, что из кучи мусора и снега торчит копна русых женских волос. Он разгреб снег и увидел тело молоденькой девушки, после чего тут же побежал на угол к телефону-автомату.

Судебно-медицинский эксперт предварительно дал заключение, что смерть девушки наступила от многочисленных ножевых ранений. Я подошел к следователю городской прокуратуры Константину Беляеву и сообщил, что по всем признакам это труп Нины Ветошкиной – студентки медицинского училища, пропавшей 27 февраля. В уголовном розыске по данному факту было заведено розыскное дело.

В морге судебные медики пообещали сразу провести вскрытие. Весь праздничный день я провел рядом с Ветошкиной – в морге. Чувствуя прохладу помещения и слушая безмолвную тишину, наблюдал за тем, как директор медучилища Николай Ермаков прибыл на опознание. Затем начались поиски понятых – в праздничный день это было нелегко.

Как мы и предполагали, убитой оказалась студентка Нина Ветошкина. По заключению судмедэкспертов, смерть девушки наступила от 54 ножевых ранений! Как ни странно, раны были неглубокие, жизненно важные органы задеты не были. У девушки наступил болевой шок, большая потеря крови привела к летальному исходу. Перед смертью студентка была изнасилована.

Наступил вечер. Мне пришлось поужинать вместе с судебными медиками. Домой вернулся уже далеко за полночь. Жена, проснувшись, спросила:

– Где ты был так долго?

– Где, где… В морге!

Первая версия

Рабочие будни в эти дни оказались, как всегда, напряженными. Началась кропотливая работа по розыску преступников. Опера не исключали версию того, что убийство могло быть и групповым. Для начала сыщики решили оттолкнуться от личности потерпевшей.

В училище среди преподавателей и студентов Нина Ветошкина была на хорошем счету, прилежно училась. Проживала на съемной квартире в поселке Лесозавод. Долгое время встречалась с однокурсником Игорем Карповым (фамилия изменена). Однако в последнее время их отношения разладились.

В тот роковой день, 27 февраля, Ветошкина около восьми часов вечера вышла из общежития медучилища по улице Катаева. С собой у нее был портфель с учебниками и парфюмерией. При выходе из общежития она встретила Игоря Карпова, и они вместе пошли по тропинке через поле на улицу Коммунистическую. Немудрено, почему Карпов тут же попал под подозрение оперов. Парень не отрицал, что в тот вечер шел следом за Ветошкиной, но несколько поодаль.

По его словам, он увидел, как возле строящегося детского сада Ветошкину остановила группа подростков, они пытались завести ее на стройку. Увидев Карпова, Нина закричала: «Игорь, помоги мне!». Он же спокойно, но жестко ответил: «Мы, в общем-то, расстались. Тебе хотят сделать приятно, а ты ломаешься». И ушел.

На следующий день девушка не появилась на занятиях. Притом, что операми отрабатывались другие версии убийства, Карпов как основной подозреваемый был взят в глубокую оперативную разработку, которая получила кодовое название «Студент». С целью установления его связей была подключена служба наружного наблюдения, а в круг его общения под соответствующей легендой был введен оперативный источник. В ходе оперативного осмотра квартиры Карпова операми был найден его личный дневник, в котором они увидели весьма интересную запись: «Вот она – подлость, вот она – трусость». В результате комплекса следственных и оперативных мероприятий причастность Карпова к убийству Ветошкиной не подтвердилась.

На контроле в горкоме

В это время по городу поползли слухи о том, что в столице Коми объявился маньяк. Вскоре были совершены еще два убийства молодых девушек в поселке Лесозавод и в районе Вечного огня на улице Коммунистической. В круг лиц, от которых можно было ожидать совершение преступления такого характера, в криминальные группировки под определенной легендой, под прикрытием внедрялись оперативные источники уголовного розыска. По городу разнесся слух, что с наступлением темноты на улицу лучше не выходить. Практически каждый день начальник сыктывкарской милиции Евгений Желтов отчитывался по уголовному делу в горкоме партии. На одной из таких встреч он сказал первому секретарю горкома КПСС Алексею Непеину:

– В городе, по всей вероятности, орудует серийный убийца-маньяк. Вычислить его очень непросто, необходимо время…

– Слушай, коммунист Желтов, – прервал его Непеин. – Нет у тебя времени! Убийство Ветошкиной – слишком громкое событие, всполошившее весь город. Его нужно было раскрыть еще вчера. И запомни на всю оставшуюся жизнь: маньяков в Советском Союзе нет! Их не может быть по определению в обществе, строящем коммунизм. Жители города требуют немедленного раскрытия преступления, оно на особом контроле у первого секретаря Коми обкома партии Морозова и даже в ЦК КПСС.

– Ну, теперь оно само раскроется, – усмехнулся Желтов.

– А ты не ёрничай! – резко заметил Непеин. – В ближайшее время не раскроете – положишь партийный билет на стол и пойдешь мести Юбилейную площадь.

Тем временем мы вместе с инспекторами уголовного розыска Анатолием Точеным и Анатолием Новиковым практически жили в горотделе милиции, спали на кабинетных стульях и боролись с бесконечным лабиринтом догадок . На помощь городским операм Управление уголовного розыска МВД Коми АССР командировало лучших своих сыщиков – Владимира Селиванова, Константина Баранова, Владимира Мажукина и Павла Кочетова. Сыщики сбивались с ног в поиске преступника. Работа не прекращалась ни на секунду.

– Вы бы хоть отдохнули. Ведь обычные люди, – однажды обратился оперативный дежурный милиции Иван Сажин к операм Анатолию Точеному и Анатолию Новикову. В стенах милиции велась кропотливая оперативная разработка возможных подозреваемых в убийстве студентки. На часах было уже около трех часов ночи. Сыщики работали с подозреваемыми и проверяли их на причастность к преступлению.

– Петрович, мы не люди. Мы опера, – подняв на дежурного воспаленные от бессонницы глаза, устало произнес Точеный.

Напряженные будни давили на оперов. Однажды утром после планерки Точеный подошел ко мне и с дрожью в голосе произнес:

– Толя, я больше не могу. Хочу уволиться, уехать от всего этого куда-нибудь далеко-далеко и больше даже не вспоминать об этом. Ты только подумай, почти каждый день трупы, трупы, трупы… У нас руки по локоть в крови. Недавно мать выбросила из окна своего трехлетнего сына, сосед расстрелял мать и двоих детей, подонок-извращенец изнасиловал трехлетнюю девочку…

– Не получится, – обнял я коллегу. – Это навсегда останется с тобой. Я пробовал. Бесполезно. У тебя произошло так называемое «переполнение смертью». В жизни каждому оперу отпущено определенное количество трупов. Роковым может считаться пятый, сотый, тысячный. Так вот, на нем ты или сгораешь, ломаешься, или идешь дальше.

Не согласиться со старшим товарищем по службе Точеный не смог. Мои слова даже слегка его приободрили. Будто снова захотелось жить и работать. Тем более что вскоре нам улыбнулась удача.

От одного из оперативных источников поступила информация, что к убийству Ветошкиной может быть причастен Сергей Никонов, учащийся одного из городских ПТУ. Его доставили в уголовный розыск. Как ни странно, он сразу сознался в убийстве девушки, назвал еще трех своих сообщников, которые тут же были задержаны. А уже через три дня сознались и они.

ЧП союзного значения

В уголовном розыске Сыктывкара наступила эйфория. Во все инстанции было доложено: преступление раскрыто, убийцы задержаны. Готовился приказ о поощрении лиц, принимавших непосредственно участие в раскрытии преступления.

Но радовались мы рано. Через несколько дней арестованные стали отказываться от признательных показаний. Наша эйфория тут же сошла на нет. Каждого стало посещать тревожное чувство сомнения: истинные ли убийцы находятся под арестом?

Мы поняли, что это провал. Он был обусловлен следствием мелких ошибок. Тщательный анализ всех оперативно-розыскных мероприятий дал понять нам, где же допущена ошибка.

Агенты, внедренные в группу Никонова, обладали слишком большой информацией, знали многие нюансы, при которых было совершено преступление. По всем правилам оперативной работы, ввод в агентурную разработку осуществляется «втемную». Агенты не должны располагать подробностями совершения преступления. Узнав о деталях убийства Ветошкиной, Никонов и его компания решили сознаться в том, что изнасилование и убийство совершили именно они. Таким образом они, наверное, хотели поднять свой авторитет в криминальной среде. Прекрасно понимая, что их рано или поздно освободят из-под стражи.

Сыщики приуныли. На первый взгляд, картина преступления казалась совершенно ясной, однако детали не укладывались в сложившуюся схему. Все прекрасно понимали, что освобождением из-под стражи арестованных дело не закончится. Кто-то должен будет ответить за брак в работе.

Виновные сразу же были установлены. Ими оказались опера Соловьев, Точеный, Новиков. Не поздоровилось бы и Евгению Желтову. В верхах не хотели даже слышать о том, что раскрытое преступление постепенно превращается в «глухаря».

В 1980 году резко обострилось противостояние КГБ и МВД. Осенью этого года в Москве, в районе метро «Ждановская», сотрудниками милиции был задержан некто Вячеслав Афанасьев. В отделе милиции был жестоко избит, там же и умер. И тут выяснилось, что это чекист, сотрудник КГБ. Лица, совершившие преступление, были задержаны и изобличены.

По всему Советскому Союзу сотрудники КГБ с особым пристрастием следили за деятельностью милиции. В нашем случае мы также почувствовали «особое» внимание местных чекистов. Со мной и моими коллегами неоднократно беседовали сотрудники КГБ, пытались установить, что на предварительном следствии мы к арестованным применили незаконные методы, умышленно пытались привлечь к уголовной ответственности заведомо невиновных. Также опера располагали информацией, что чекисты проводили в отношении них литерные (зашифрованные аббревиатурами секретные) оперативные мероприятия.

Вскоре до нас дошла информация, что теперь уже в отношении лиц, принимавших непосредственное участие в раскрытии преступления, прокуратура Коми АССР готова возбудить уголовное дело за превышение должностных полномочий. Прокурор республики Юрий Щербаков вызвал на «разбор полетов» Евгения Желтова. Привлечение к уголовной ответственности лиц, не причастных к преступлению, тянуло на ЧП союзного масштаба.

– Скандал приобрел всенародную известность. Передай своим операм: не раскроют преступление в ближайшее время – займут камеры, где сидели малолетки, – бросил Щербаков.

Все обстоятельства дела обернулись против оперов. Все шло к их задержанию. Они прекрасно понимали, что жить им на свободе оставались считанные дни. Я не стал откладывать печальную новость в долгий ящик и сообщил жене, чтобы та сушила сухари и собирала вещи.

В уголовном розыске ОВД Сыктывкара воцарилась тревожная обстановка.

Рокировка следователей

В это время следователь Константин Беляев передал уголовное дело только что назначенному прокурору следственного управления прокуратуры Коми АССР Петру Колмакову. В первые дни его работы он был вызван заместителем прокурора, курировавшим следствие, Георгием Рукавишниковым, который потребовал, чтобы Колмаков внимательно изучил дело по убийству Нины Ветошкиной и немедленно исправил пробелы в дел, то есть оказал посильную помощь в расследовании. Что и было сделано за короткие сроки

Принимается решение выйти на место происшествия с арестованными и еще раз проверить их показания на месте. Ознакомившись с материалами уголовного дела, Колмаков доложил Рукавишникову о перспективе дальнейшего расследования. Объяснил, что только дополнительные следственные действия могут способствовать установлению истины по делу.

На месте происшествия все встало на свои места. При допросах арестованные говорили одно, выход на место происшествия показал совершенно другое: в их показаниях появились противоречия. Все присутствующие на следственном эксперименте поняли, что почти два месяца все четверо подозреваемых водили следователя и оперов за нос. На самом деле к убийству Ветошкиной отношения они не имели абсолютно никакого.

На следующий день после выхода на место происшествия Петр Колмаков собрал у начальника ОВД Евгения Желтова совещание, на котором сказал, что через три дня выпустит из СИЗО группу Никонова. По закону истекал срок содержания их под стражей.

– Товарищи опера, у вас есть три дня, чтобы раскрыть преступление. Не раскроете, пеняйте на себя, – заключил Колмаков.

Тогда мы даже не предполагали, что помощь придет… от коллеги из соседнего кабинета.

Спасительный Больничный городок

В зону обслуживания старшего инспектора ОУР ОВД Сыктывкара Евгения Незнанова входил Больничный городок, где расположено общежитие медицинских работников. В этом районе участились случаи разбойных нападений. Сотрудники больницы возвращались вечером с работы в общежитие, на них нападали неизвестные лица, зверски избивали и отбирали у них все самое ценное. Таких фактов было несколько. Раскрытием этих преступлений и занимался сыщик Евгений Незнанов.

Вскоре его оперативный источник на конспиративной квартире сообщает Незнанову, что в Больничном городке проживает некто Сергей Морозов (фамилия изменена), который может быть причастен к разбойным нападениям на сотрудников больницы. Кроме того, он может обладать информацией по убийству Ветошкиной. По словам агента, Морозов сам рассказывал ему, что знает, кто совершил убийство студентки медучилища. Через день Морозова задержали. Он был изобличен в совершении разбойных нападений, после этого его взяли в оперативную разработку, и он сообщил подведенному к нему агенту, что знает лиц, совершивших убийство на улице Коммунистической. В ходе его дальнейшей оперативной разработки появилась информация, что убийство совершили знакомые ему лица.

Морозов рассказал следующее: в день совершения преступления он находился во дворе дома № 43 по улице Коммунистической, где встретил группу подростков, проживавших в основном в Больничном городке. Он их всех прекрасно знал. Подростки вытирали окровавленные руки снегом. Когда он спросил, не подрались ли они с кем, они, смеясь, ответили, что «завалили какую-то бабу». Все были в нетрезвом состоянии. Со слов Морозова, первым девушку ножом ударил Олег Муратов (фамилия изменена). Затем он назвал всех лиц, причастных к убийству Ветошкиной. Эта информация могла повлечь серьезные правовые последствия для оперативных работников.

На следующий день Евгений Незнанов вместе с инспектором уголовного розыска Петром Винниковым устанавливают местонахождение Олега Муратова и проводят его задержание. В присутствии Евгения Желтова он дает признательные показания и рассказывает подробности совершения убийства студентки медучилища. Желтов сообщает прокурору города Василию Муравьеву об открывшихся новых обстоятельствах по делу, объясняет, что оно приобретает новый характер.

Муравьев отнесся к этой информации очень негативно. У него возникли подозрения, что в отношении подозреваемого были применены меры силового воздействия. Он возмущался тем, что Муратова допросили сами опера, не вызвав следователя прокуратуры. Предположил, что его склонили к даче показаний незаконным образом.

Привели задержанного. Теперь уже в присутствии Муравьева он подтвердил все показания, ранее данные Незнанову. У него и прокурора города не возникло никаких сомнений в том, что перед ними – настоящий убийца.

Ситуация сложилась так, что необходимо было задержать всех соучастников преступления: четверых несовершеннолетних и одного взрослого мужчину. Предстоял большой объём работы. К тому времени уголовное дело было в производстве Петра Колмакова, он и возглавил новую следственно-оперативную группу, в которую, кроме Незнанова, вошёл один из опытных сыщиков сыктывкарского уголовного розыска Пётр Винников.

В течение дня все участники преступления были задержаны и изобличены.

Следственная группа, возглавляемая Колмаковым, чётко и грамотно выполнила все следственно-оперативные действия и закрепила доказательства так, чтобы потом они нигде, в том числе и в суде, не были подвергнуты сомнению. Дотошность следователя, его умение анализировать и сопоставлять факты помогли установить истинных преступников.

Повязанные кровью

События в тот февральский трагический день разворачивались следующим образом: пять подонков-несовершеннолетних и один взрослый мужчина затащили девушку в строящийся детский садик, там по очереди изнасиловали, естественно, никакой свидетель им был не нужен. Тут Муратов говорит: «Валить её надо, иначе всех сдаст. Я начну, а вы продолжите, тем самым все мы будем повязаны на крови». С этими словами он подскочил к лежащей на земле девушке и несколько раз ударил её перочинным ножом. За ним последовали остальные, подходили, как им казалось, к уже умершей девушке и наносили ей удары ножом, который передавали друг другу.

Эта процедура повторилась несколько раз. Выжить шансов у Нины Ветошкиной не было, из детского садика убийцы выходили со спокойной душой. Жертва, она же свидетель, мертва, как говорят в таких случаях, «концы в воду».

Они, конечно, не знали и не могли предположить, что сыщик ОВД Сыктывкара Евгений Незнанов и прокурор-следователь следственного управления прокуратуры Коми АССР Пётр Колмаков выйдут на их след и все они предстанут перед судом, где их вина будет полностью доказана.

Суд был закрытый. Тогда такие дела старались не предавать большой огласке. Мы ведь строили коммунизм, а в нем таких уродливых явлений «быть не могло», как заявляли наши партийные бонзы. По приговору Верховного суда Коми АССР убийцы получили 50 лет лишения свободы на всех.

Выговор в личное дело

Понятно, что после этого в ОВД Сыктывкара были крутые разборки, но закончилось все относительно благополучно: оперативников «наградили» строгими выговорами. Сыщики и следователи еще раз убедились, что признание – отнюдь не царица доказательств, как заявлял когда-то прокурор СССР Андрей Вышинский на политических процессах 1937-1939 годов. Без доказательств на веру принимать ничего нельзя. Особенно при расследовании сложных дел. Виновность определяется только совокупностью доказательств, а не одним лишь признанием обвиняемым своей вины.

Предыдущие истории:

«Сыщики земли Зырянской»: «Операция «Глория»

«Сыщики земли Зырянской»: «Анапский пленник»

«Сыщики земли Зырянской»: «Ираельский мясник»