«Здравствуйте, уважаемые посетители БНКоми! Наверное, у каждого из нас в жизни бывают ситуации, когда приходится по тем или иным вопросам обращаться в правоохранительные органы или судебные инстанции в поисках справедливости. К сожалению, решения представителей исполнительной власти зачастую бывают не только незаконными, но и до смешного абсурдными. Именно поэтому я хочу поделиться с общественностью собственной историей», - пишет в своем блоге Юлия Рассказова. Приводим текст полностью.

«11 февраля 2014 года у моего отца, Рассказова Виктора Тимофеевича, случился инсульт. На тот момент ему было уже 56 лет, и, ввиду других проблем со здоровьем, период реабилитации проходил довольно тяжело: помимо множества сопутствующих диагнозов, ему была поставлена и сенсомоторная афазия – состояние, при котором человек полностью лишается способности читать и писать, нормально изъяснятся и понимать обращенную к нему речь. Мой отец не был парализован, мог исполнять простые просьбы, обращенные к нему, но, к сожалению, утратил способность полноценно общаться, не всегда узнавал близких. Будучи самым близким родственником, я взяла на себя все хлопоты по его лечению и дальнейшей реабилитации, но не смотря на все усилия медицинских работников, 20 апреля 2014 года в Отделении для больных с нарушением мозгового кровообращения Коми Республиканской больницы, он скончался.

Беда не приходит одна, и уже буквально через несколько дней после смерти папы я узнала, что часть его имущества якобы продана, причем продана не посторонним людям, а его же сожительнице и моему двоюродному брату, сыну папиного брата – близнеца. Согласно договорам купли – продажи, заключенным 11 и 12 апреля 2014 года соответственно, мой отец продал племяннику за 500 тысяч рублей свой джип, а сожительнице за 150 тысяч – дачный участок. Я точно знала, что совершать эти сделки он не мог, ведь ни прочитать какой либо документ, ни поставить под ним свою подпись, у него просто не было возможности ввиду состояния здоровья. Кроме того, буквально накануне, 8 апреля, была выполнена компьютерная томограмма мозга, которая показала, что у папы наступило резкое ухудшение, а 11 апреля мы с ним находились на приеме у невролога, который подтвердил мои опасения и сказал, что близким стоит готовиться к худшему. Что делает любой нормальный человек в такой ситуации?

Естественно, обращается за помощью в полицию, что незамедлительно и было произведено. Руководствуясь законодательством, представители правоохранительных органов приняли мое заявление, и даже опросили всех фигурантов данного дела, однако уголовное дело возбуждено не было, ведь, как было написано в соответствующем определении, полученном мной из МВД, «все участники данного дела связаны родственными узами, следовательно здесь усматриваются гражданско – правовые отношения». Таким образом, полиция оставила решение данного вопроса органам судебной власти.

Не имея юридического образования и не слишком разбираясь в хитросплетениях российского законодательства, по рекомендации знакомых я обратилась в Адвокатское бюро «Советникъ», конкретно – к Койдану Роману Васильевичу, который согласился представлять мои интересы в суде. Я не буду подробно описывать, каких усилий нам стоило добиться справедливости, лишь вкратце отмечу, что рассмотрение гражданского иска длилось более года. За это время по моей инициативе было проведено 2 экспертизы – почерковедческая и комплексная судебно – медицинская. В ходе первой экспертам, к сожалению, не удалось установить, кем именно были сделаны подписи моего отца на договорах купли- продажи: как было отмечено в заключении, его почерк мог измениться вследствии перенесенного заболевания либо подпись могла быть выполнена подражателем. Стоит отметить, что исследовался только автограф, но не письменный текст с расписок о получении денег и договоров.

Тем временем я не сидела сложа руки и предпринимала различные шаги для того, чтобы пролить свет на всю эту более чем темную историю. Одним из таких шагов стало ознакомление с материалами гражданского дела, где я своими глазами увидела искомые договоры купли –продажи. Не нужно было обладать специальными знаниями и быт почерковедом, чтобы увидеть, что подписи выполнены именно ответчиками по иску.

Мои предположения подтвердила и вторая - медицинская экспертиза. Профессоры и эксперты, равных по уровню профессионализма которым сложно найти в Северо-Западном регионе, категорично заявили, что мой отец не мог совершать вышеуказанных сделок, руководить своими действиями и волеизъявлением. И более того – подписывать какие-либо документы с учетом состояния здоровья. Ответчики, к слову, как и свидетели с их стороны, все это время утверждали, что папа был бодр, весел, прекрасно себя чувствовал, не нуждался ни в каком специальном лечении. И более того, меня, то есть его единственной дочери рядом с ним и не было, так как он меня в общем- то, и дочерью не считал. Они изобретали все новые и новые версии того, как стали собственниками папиной машины и дачи, придумывали мифические долги и другие, не менее невероятные гипотезы, не подкрепляя свои слова никакими доказательствами. Между тем, лечащие врачи отца, наблюдавшие его в ходе лечения в стационаре, подтвердили, что человек с таким диагнозом не может совершать сделок.

Оценив доказательства, 18 августа 2015 года суд вынес решение в мою пользу, признав сделки ничтожными с ссылкой на отсутствие каких-либо движений средств на счетах моего отца. Как собственно и отсутствие этих счетов, сам факт состояния здоровья папы, заключения экспертиз и совокупность свидетельских показаний. Позже, 12 ноября 2015 года, данное решение было признанным обоснованным и законным уже в Верховном суде республики.

Казалось бы, стоит уже выдохнуть и начать радоваться жизни, ведь мне удалось добиться практически невозможного (люди, знакомые с судебной практикой, подтвердят, какой это титанический труд – доказывание свою позицию в суде, даже если вы уверены на все сто в том, что эта позиция полностью справедлива). Однако мне очень хотелось довести дело до логического конца, ведь и папина сожительница, и его племянник, фактически совершили преступление, которое большинство сочтут мошенничеством.

Воспользовавшись беспомощным состоянием близкого человека, они провернули за его спиной мнимые сделки, надеясь, что это сойдет им с рук.

Любой здравомыслящий человек подтвердит, что за такие действия в Уголовном кодексе предусмотрены вполне реальные наказания. Именно поэтому я обратилась в полицию с повторным заявлением, приложив к нему и копию решения суда, и заключения соответствующих экспертиз.

Вот тут и началось самое интересное. Логично было бы предположить, что, имея на руках такие доказательства, наша доблестная полиция в два счета раскроет это преступление: в ходе судебных заседаний и подготовки к ним, я выполнила фактически всю работу полиции, собрав неплохую доказательную базу для вынесения определенных процессуальных решений. Однако, как оказалось, огромный штат сыктывкарской полиции существует вовсе не для этого. На заявление, поданное мной 12 ноября 2015 года, я вновь получила отказ. На этот раз сотрудники органов ссылались на мои же предыдущие заявления, на гражданско–правовые отношения, фактически разрешенные к тому моменту в суде. Более того, мои ответчики не торопились отдавать не принадлежащее им имущество, игнорируя «письма счастья» от судебных приставов.

Мне удалось записаться на личный прием к Александру Владимировичу Спиридонову, полковнику полиции и начальнику МВД по Сыктывкару. Благодаря его содействию, нелепое постановление об отказе было отменено, а материалы дела – отправлены на повторную проверку. Однако и она не дала результатов. Не для протокола сотрудники органов сообщили мне, что фактически по моему материалу ничего и не делалось: он просто передавался из отдела в отдел, от сотрудника к сотруднику. Прокуратура, кстати, не усмотрела в данных обстоятельствах бездействия сотрудников полиции: проверка ведь идет, а значит – все соответствует закону.

И вот, наконец, 13 января 2016 года я получила заветные конверты с письмами из отдела дознания, в которых находились очередные постановления из МВД. Честно говоря, я всегда думала, что в правоохранительных органах, содержащихся на бюджетные деньги, работают люди как минимум с юридическим образованием, что предполагает не только наличие элементарной грамотности, но и присутствие хоть какой –то логики. К сожалению, обнаружить и то, и другое в постановлениях полиции мне не удалось. Мало того, что дознаватель установил, что мой отец оказывается ДОБРОВОЛЬНО ПОСЛЕ СМЕРТИ продал принадлежащее ему имущество, так еще и, как оказалось, несмотря на решение суда, он снова усматривает гражданско–правовые отношения, и отсутствие состава преступления по статье 159 УК РФ «Мошенничество».

Далее сотрудники и вовсе, как это принято говорить, рвут шаблон: им не удалось опросить фигурантов дела, те просто не хотят давать объяснений. То есть получается на нет и суда нет? И что самое интересное, наряду с очередным отказом в возбуждении уголовного дела, дознаватель отмечает необходимость проведения повторной проверки, так как на его взгляд, признаки преступления, квалифицирующегося по статье 159 все же присутствуют. Вот сначала они не найдены, а к концу письма уже нашлись. Этот абсурдный документ я и выкладываю в своем блоге на всеобщее обозрение, дабы все желающие оценили безупречную работу полиции.

Мне не хотелось бы возводить на кого –то напраслину или клеветать на представителей закона, которые действительно честно выполнят свою работу, руководствуясь не только действующими нормами права, но и совестью. Безусловно, такие люди есть. Однако в моем конкретном случае я поражена тем, насколько сложно сдвинуть с места и запустить колеса бюрократической машины и заставить хоть кого –то выполнять свои непосредственные обязанности.

Я обычный человек, не имеющий ни больших денег, ни связей. Казалось бы, мы живем в правовом государстве, законы которого должны, так или иначе, защищать своих граждан. Однако, судя по-моему пусть не большому, но опыту, это, увы, не так. Безусловно, я не теряю надежды на то, что с помощью органов исполнительной власти мне удастся сдвинуть ситуацию с мертвой точки, но в данный момент результат моего контакта с правоохранительными органами – это всего лишь куча никому не нужных и абсолютно неграмотных отписок. К кому в таком случае обращаться представителям социально незащищенных слоев населения, когда в нашей стране получить срок за найденный на улице мобильный телефон гораздо более реально, нежели быть наказанным за мошенничество в особо крупном размере?