В Верховном суде Коми начались реплики сторон участников уголовного процесса по делу о «Пассаже». Первой выступила сторона обвинения, которую представлял прокурор Алексей Панюков. Он критически проанализировал многие доводы подсудимых и их адвокатов.

Фото Кирилла Затрутина из архива БНК

По словам Алексея Панюкова, наибольшую яркость и эмоциональность речам защиты придавали нападки на сторону государственного обвинения, попытки подвергнуть сомнению доказательства обвинения, а также сообщение в прениях не соответствующих реальности тех или иных доказательств.

- Защита неожиданно приняла на себя обязанность обучения правильности с ее точки зрения ведения следственных действий, что необходимо было сделать следствию. Наши оппоненты договорились до того, что возложили на себя функции обвинения и начали обвинять свидетелей в различных преступлениях. Могилевича и Хозяинова – в лжесвидетельстве, засекреченных свидетелей - в причастности к поджогу «Пассажа». Это незаконный способ защиты, - заявил прокурор.

В пику стороне защиты, которая часто говорила о недоказанности того или иного обстоятельства, гособвинитель сказал, что в пользу подсудимых трактуются только неустранимые сомнения, а не все. Неустранимых сомнений в этом деле, по его словам, нет.

Касаясь доводов защиты, которая призывала не верить засекреченным свидетелям, Алексей Панюков отметил, что в суде некоторые свидетели пожелали, чтобы их имена были засекречены из опасения за безопасность свою и близких. По его словам, даты допросов засекреченных свидетелей – они все были допрошены в апреле 2010 года – не могут ставить под сомнение их достоверность.

Прокурор описал способ защиты, к которому прибегли подсудимые и их адвокаты, постоянно ставящие под сомнение допустимость доказательств. Защитники подсудимых усомнились в тарификации телефонных переговоров на электронном и бумажном носителях, не признавали доказательством протокол допроса Гаджиева на следствии, отметил выступающий. Он заверил, что все представленные присяжным доказательства прошли тщательную проверку на предмет законности их получения.

- В выступлениях сторона защиты делала основной упор на недоказанность причастности Пулялина и Коростелева к поджогу ТЦ, на разногласия в их показаниях, на которые невозможно опираться при изобличении подсудимых. Адвокаты указывали на детали, на динамику изменения показаний признанных виновными в поджоге Пулялина и Коростелева, - заметил прокурор и привел доказательства в опровержение довода защиты о том, что показания молодых людей о крышках, емкостях и горючей жидкости, заказчиках менялись по мере того, как следствию становились известны новые обстоятельства.

По его словам, поджигатели признались в преступлении в апреле 2006 года, а к этому времени следствию было все известно про пятилитровые бутылки, про сумки, в которых принесли горючую жидкость, в каком месте разливали и т.д. Все основные экспертизы были сделаны в июле-сентябре 2005 года. Уже тогда был известен очаг возгорания, что наиболее вероятной жидкостью для поджога был газовый конденсат.

По словам прокурора, больше всего защиту не устраивают показания свидетелей Александра Хозяинова (сотрудник милиции, который опознал Пулялина как одного из двух молодых людей, выбегавших из «Пассажа» за несколько десятков секунд до обнаружения пожара – БНК), Игоря Могилевича (милиционер, который был очевидцем массовой драки возле диско-клуба «Домино», из-за которой впоследствии заказчики сначала вымогали у Пулялина и Коростелева 500 тыс. руб., а затем – в качестве отработки «долга» - потребовали поджечь «Пассаж» - БНК). Раздражают адвокатов, считает прокурор, также и показания засекреченных свидетелей.

Подсудимые и их адвокаты ставили под сомнение существование конфликта возле «Домино», отметил прокурор.

- Не вызывает сомнений, что конфликт в баре в марте 2005 года был. Это подтверждает Денис Агеев – напарник Могилевича. Он начинал работу в милиции стажером с 18 февраля 2005 года и ходил за Могилевичем как хвостик. Именно потому, что конфликт произошел в самом начале его службы, Агеев его и запомнил. Он сказал, что драка была примерно в середине марта, - выразил убежденность выступающий.

Как отметил прокурор, Могилевич прямо указал на Асрета Махмудова и Гаджиева как на лиц, которые подъезжали к «Домино» в тот день.

- Со слов наших оппонентов, Могилевич якобы перечислил пофамильно сотрудников вневедомственной охраны (ВО), которые выезжали к бару по вызову, а в суде факт драки не подтвердили. Это – искажение доказательств. Из показаний Могилевича следует, что точную дату драки он не помнит. К моменту приезда экипажа вневедомственной охраны драка закончилась. Поэтому допрошенные сотрудники ВО и не могли говорить. Но они не говорили, что таких обстоятельств вообще не было. Впервые их допрашивали спустя более чем год. В «Домино» они выезжали регулярно. Для них такая драка – рядовое событие. Могилевич говорит, что знает всех сотрудников ВО, но, кто именно подъезжал в тот день, он сказать не может. Защита неправильно преподносит показания Могилевича.

Защита, часто искажая обвинение, пыталась убедить вас, присяжные заседатели, что драка возле «Домино» гособвинением установлена 18 марта 2005 года. Между тем в обвинительном заключении отмечено, что драка произошла в марте, без указания конкретного числа, - разъяснил прокурор.

По его словам, сами Пулялин и Коростелев называли разные даты драки: начало марта, 8 марта, подруга Пулялина Анастасия Оленина тоже связывала походы в «Домино» с днями рождения их общих друзей.

Гособвинитель в свою очередь упрекнул в ненадежности и изменчивости показаний свидетелей и доказательств, представленных суду стороной защиты. Так, водитель Фарида Махмудова на следствии говорил, что Махмудовы выехали в Дагестан 9-10 марта 2005 года, а в суде называет более позднее время. Алиби таким образом сдвигается.

На запрос следователя в дагестанскую ГИБДД 24 июля 2006 года пришел ответ командира ДПС о том, что автомобиль Land Cruiser номер 414, принадлежащий Махмудову, по журналу марта-апреля 2005 г. не отмечен. А в суд адвокаты представили ответ того же самого командира ДПС от 4 июля 2006 года, из которого следует, что при проверке журнала регистрации 15 марта 2005 года на одном из постов указанная автомашина зафиксирована.

В материалах дела имеется копия свидетельства о смерти брата Валентина Гаджиева, где указана дата кончины брата 3 апреля 2005 года, а в суд защита предоставила дубликат свидетельства о смерти этого человека, где указана дата ухода в мир иной 25 марта 2005 года.

Прокурор также заявил, что Гаджиев не мог быть на свадьбе в Дагестане 17 марта 2005 года у своего родственника, поскольку в тот день свадьбы не было. Согласно отметке в паспорте, брак был заключен полтора года спустя – 1 декабря 2006 года.

- Какая после этого вера в доказательства дагестанского происхождения? – спросил риторически присяжных прокурор и сам ответил: – Никакой.

Затем выступающий перешел к событиям в диско-клубе.

- Могилевич ничего не придумывал в отличие от адвокатов. Как доказано, события в «Домино» были в первой половине марта 2005 года, не 18 марта.

Далее гособвинитель коснулся звонков в вечернее время 5 и 12 марта 2005 года Давида Махмудова Асрету. Один из этих звонков мог быть произведен в момент драки в «Домино».

По словам выступающего, подсудимые использовали несколько телефонов, и каким именно они пользовались в то время, установить невозможно. На Асрета зарегистрировано два телефона, на Гаджиева – пять, на Давида Махмудова – шесть. Фарид Махмудов пользовался мобильниками своего окружения, своего телефона не имел.

18 июля 2005 года на домашний телефон Пулялина, когда он находился дома, был звонок с телефона предприятия «Северстройиндустрия», учредителем которого является Фарид Махмудов. 3 и 25 марта 2005 года были соединения между телефонами «Северстройиндустрии» и офисом Фарида Махмудова.

Прокурор заявил, что подсудимые для связи с Пулялиным и Коростелевым использовали телефоны подруги Пулялина Анастасии Олениной. На домашний телефон Олениной в июле 2005 года было четыре звонка из «Северстройиндустрии».

Фарид Махмудов не имел мобильного телефона, по мнению гособвинителя, поскольку «соблюдал осторожность и на это же ориентировал окружение».

Гособвинение считает, что, вымогая 500 тыс. руб. у Пулялина и Коростелева, Махмудовы понимали, что для молодых людей этот «долг» - заведомо невыполним. При этом косвенным доказательством, что летом 2005 года с поджигателями заказчики рассчитались, является то, что, как отмечали свидетели, у Пулялина и Коростелева все лето были деньги, они каждый день покупали по ящику пива для их компании.

Алексей Панюков считает, что на тщательную спланированность преступления указывают: четкая организация, распределение ролей и последовательное исполнение задуманного вплоть до снятия долга и расчета с поджигателями.

Переходя к мотиву заказа поджога «Пассажа», прокурор подчеркнул:

- У Махмудовых и собственников «Пассажа» существовала конкуренция в бизнесе. Махмудов расширял собственный бизнес вопреки интересам собственников «Пассажа».

Из объяснений Махмудова следует, что собственники «Пассажа» уже к весне 2005 года находились на грани банкротства. Поджогом и полным уничтожением торгового центра его собственники были полностью лишены бизнеса.

Переходя к показаниям Хозяинова, выступающий отметил, что адвокаты ставили под сомнение нахождение свидетеля возле «Пассажа», способность опознать Пулялина и что якобы Хозяинов раньше знал Пулялина.

- В деле нет доказательств, что Хозяинов и Пулялин были знакомы на 11 июля 2005 года, - категорично заявил прокурор.

Прокурор отверг критику адвокатами показаний свидетеля Натальи Яговкиной, опознавшей Пулялина и Коростелева в суде как молодых людей, которых она видела возле «Пассажа за 10 минут до пожара.

- Защита ставит под сомнение показания Натальи Яговкиной. Но там, где Яговкина видела Пулялина, были найдены крышки от пятилитровых бутылок, - отметил деталь прокурор. И добавил: - Если позиция подсудимых такая правильная и они ни в чем не виноваты, то зачем нам вводить вас, уважаемые присяжные, в заблуждение относительно точно установленных обстоятельств дела?

Далее в выступлении он говорил о Гаджиеве.

- В показаниях Гаджиева на следствии содержится полупризнание. Свои показания он дал и подтвердил четыре раза, в том числе при очной ставке с Коростелевым. Даже в признательных показаниях Гаджиев говорит, что не желал таких последствий, и этим объясняет свое последующее поведение. Обратите внимание, желание смягчить свою участь на следствии переросло в желание вообще избежать уголовной ответственности, - акцентировал внимание присяжных прокурор. - Следствие не дало ввести себя в заблуждение, не пошло по легкому пути. Обвинение предъявлено не только Гаджиеву. В своих показаниях Гаджиев отрицал существование соучастников. В часть неправды Гаджиева входит и его рассказ-признание Асрету в мае 2007 года, что он причастен к поджогу. Этот факт был нужен для того, чтобы отвести подозрения от Махмудовых. Ясно, что в 2007 году у Гаджиева и Асрета Махмудова не было вообще необходимости говорить на эту тему, поскольку им были прекрасно известны все обстоятельства дела.

Прокурор не оставил без внимания некоторые эмоциональные высказывания подсудимых.

- Фарид Махмудов договорился до того, что гособвинение само не верит в обвинение, но им, мол, приходится. На эту тему есть приказ генерального прокурора РФ № 465. Пункт восемь его говорит о недопустимости давления на государственных обвинителей. Ни о каком воздействии на гособвинителей и речи не может идти.

Участвуя в судебном разбирательстве, мы пришли к твердому выводу, что обвинение, предъявленное подсудимым, – справедливо. Эта уверенность основана на материалах дела и доказательствах. Сторона защиты уверяет, что лживыми и ошибочными являются показания свидетелей, потерпевших Пулялина и Коростелева на следствии, выводы экспертов, а показания подзащитных – это истина в последней инстанции.

Мы нигде не покривили душой, не придумали ни одного доказательства. Мы убеждены в том, о чем говорим. И отвечаем за свои слова. Выражаем уверенность в объективности и справедливости того решения, которое будет вами принято, - отметил прокурор.

Затем слово было предоставлено Валентине Стражниковой, потерпевшей, которая потеряла на пожаре дочь. Она поддержала гособвинение, отметила, что Пулялин и Коростелев на предыдущих судебных заседаниях называли, кто является заказчиком. По ее словам, в материалах дела имеются много доказательств, которые потерпевшие изучили и не сомневаются в виновности подсудимых.