В Национальном музее Коми презентовали издание, названное экспертами уникальным, - «Путешествие Василия Кандинского к зырянам в 1889 году». Уникальность альбома в том, что до Нацмузея его не смогли осуществить ни в Англии, ни во Франции, ни в Иерусалиме.

Фото Юрия Кабанцева

Основу альбома составляют дорожные записи художника Василия Кандинского (1866–1944), сделанные во время путешествия по Вологодской губернии в 1889 году, статья «Из материалов по этнографии сысольских и вычегодских зырян. Национальные божества (по современным верованиям)» и его рецензия на книгу Георгия Лыткина «Зырянский край при епископах Пермских и зырянский язык».

Альбом проиллюстрирован фотографиями конца XIX – начала XX века тех мест, по которым путешествовал Кандинский в Вологде и Усть-Сысольске, снимками предметов народной культуры коми-зырян. Все это позволяет воссоздать пространство путешествия, мир, о котором Кандинский пишет в своем дневнике и работах 1889 года. В альбоме также представлен ряд работ самого художника.

Презентацию вела автор и руководитель проекта, директор музея, искусствовед Ирина Котылева. Она рассказала о сложностях, связанных с авторским правом, перепиской со множеством музеев, о том, что быстрее всех откликнулся на предложение о сотрудничестве Эрмитаж. Его сотрудники, видимо, почувствовали почти родственную связь с музеем из провинции, когда Ирина Котылева напомнила им строки из дневника Василия Кандинского: «Как живописца меня сформировали походы в Эрмитаж и знакомство с Рембрандтом, и путешествие к зырянам».

По рассказу Ирины Котылевой было очевидно, насколько она увлечена проектом. Скороговоркой она сыпала цитатами, рассказывала о дружбе будущего основателя абстракционизма с этнографом Харузиным, об очерках о коми мифологии и рецензии на труды Лыткина пера Кандинского, на научную полемику с позицией в его экзерсисах коми ученого Налимова, о предметах зырянского быта, с которыми сталкивался Кандинский и мотивы которых позже отразились в его полотнах.

После подробного эмоционального рассказа Ирина Котылева передала слово министру культуры Коми Артуру Рудольфу, поблагодарив его «за то, что пришел».

- Не прийти было невозможно: вы мне об этом раз десять сказали, - заявил министр и зачитал приготовленный заранее автором альбома текст с благодарностью в адрес грантодателей – компании «Северсталь», благодаря которым был издан альбом.

- Я не поклонник и не противник Кандинского. Точно так же, как египетские пирамиды будут стоять вечно, не замечая меня, потому что я песчинка, так высится и Кандинский как основоположник абстракционизма, который мне чужд, - министр, в отличие от других выступающих не стал рассыпаться в комплиментах живописцу-этнографу. – Когда мы говорим об изобразительном искусстве, мы подразумеваем, что в произведениях что-то изображено. Но я не вижу, что изображено на картинах Кандинского. Я больше понимаю с точки зрения музыки. Например, Скрябин пытался изобразить свою музыку в цвете. Так и Кандинский: увидев цветовую гамму зырян, он услышал эту музыку цветов и попытался передать ее на холсте. Он передал нам свои ощущения. Хватит ли у нас таланта расшифровать эти письмена, другой вопрос. У меня, например, не хватает.

После столь откровенного заявления министра культуры слово снова взяли те, кто искусство Кандинского понимает, но еще больше оценивает высоту планки, которую взял музей, выпустив альбом. По словам Ирины Котылевой, работать было настолько сложно, что отказаться от намерения ей помешала только боязнь подвести команду. А вот художнице Анжелике Размановой, выставка которой «Путешествие, или Как зыряне Кандинского околдовали» открылась в Ночь музеев, сказала, что ей работать было легко.

По словам кандидата исторических наук Валерия Шарапова, альбом развенчивает миф о «шаманизме» Василия Кандинского.

- Он приехал сюда как юрист-практик изучать народные правовые отношения, а по сути, изучал тут самого себя и культуру русского севера, - сообщил Шарапов и заявил, что Котылевой, которой удалось воплотить проект, восхищается больше, чем Кандинским.

После того как все поклонники художника и начинаний Национального музея высказались и даже стали свидетелями небольшой научной дискуссии относительно исследования абстракционистом вычегодской росписи, собравшихся пригласили «попробовать» Кандинского в виде торта с съедобной репродукцией его «Композиции» 1913 года.