Владимир Путин сегодня подписал закон, который вводит для СМИ штрафы за использование нецензурной лексики. Наказывать будут тех, кто изготовил и распространил СМИ, где есть нецензурная лексика. Для простых людей штраф составит от 2 тысяч до 3 тысяч рублей, для должностных лиц — от 5 тысяч до 20 тысяч рублей, для юридических — от 20 тысяч до 200 тысяч рублей. Агентство БНК спросило у главных редакторов нескольких ведущих СМИ республики о том, что еще необходимо запретить в СМИ?

Фото ugra-news.ru

Анна Панова, главный редактор газеты «Ухта»:

- Запрещать больше ничего и не нужно. У нас уже все регламентировано. А насчет речи я согласна, ограничения уже давно нужно было ввести. Такие запреты дисциплинируют, заставляют критичнее относиться к тому, какую продукцию выпускаешь. Хотя, наверное, нецензурные выражения больше встречались в 1990-е годы в фильмах и в СМИ, а в 2000-х это уже мало встречается. В обычной муниципальной газете или, как у нас, в городской такие вещи вообще не проходят. Даже мало-мальски. Если есть подозрение, что какое-либо выражение может быть как-то неверно истолковано, мы стараемся его убрать.

Владимир Сумароков, главный редактор газеты «Трибуна»:

- С матом вроде разобрались. Но надо идти дальше — признать ругательными и запретить употребление в СМИ следующих устойчивых словосочетаний: «политические проститутки», «авторитарный режим», «права человека», «партия жуликов и воров», «оборотни в погонах», «Алексей Навальный заявил, что...», «митингующие выразили недоверие» и «пилят бюджетные деньги». Я не шучу. Еще немного — и подобные запреты станут реальностью. Приведу пример. Недавно бывший правоохранитель, осужденный за должностное преступление, вчинил «Трибуне» иск за то, что мы назвали его «оборотнем в погонах». При этом в суде он размахивал словарем Ожегова, где сказано: «оборотень — существо, способное менять человеческий облик и превращаться в животное». «Ваша честь! — кричал истец. — Журналисты назвали меня скотиной!» И это совсем не смешно, потому что судебный процесс «по защите чести и достоинства» еще не закончен. И что решит судья, я пока не знаю.

Елена Мезенцева, главный редактор агентства «Комиинформ»:

Фото Кирилла Затрутина

- Я бы запретила… свободу слова. Не всякое слово, по-моему, достойно обнародования. Слишком много мракобесия, откровенной глупости и пошлости льется с экрана, печатных и интернет-страниц. Не всякий взрослый устоит, а что уж о детях говорить.

Татьяна Бушкова, главный редактор газеты «Моя Воркута»:

- Надо запретить дурацкие запреты. Сколько можно «кошмарить» прессу? Многие последние инициативы наших думцев наводят на мысли о резком снижении уровня адекватности наших законотворцев. Сложно представить, что какое-либо нормальное СМИ будет употреблять ненормативную лексику ради красного словца. Просто надо помнить, что есть редакционные материалы – очерки, заметки, статьи, а есть «близкие к тексту» репортажи, которые максимально полно описывают событие или явление. Если герой репортажа «выражается», это может быть неотъемлемой частью его портрета. Все равно что Жириновский сейчас начнет в дебатах говорить, как профессор литературы. Мат – это часть жизни, и надо лишь четко понимать, где его можно употреблять, а где это недопустимо. Журналисты не дураки и не будут писать в заголовке слово из трех букв.

Эдуард Пименов, председатель Союза журналистов Коми:

Фото БНК

- У нас некоторые матом не ругаются, а разговаривают. В СМИ, конечно, не должно быть никакого мата. Но с другой стороны, если писатели употребляют какие-то нецензурные выражения, им тоже это запретить? Вообще, это напоминает мне некоторые зарубежные законы, которые, к примеру, запрещают заниматься сексом во время игры в шахматы.

Роман Истомин, заместитель директора Дирекции информационных программ телеканала «Юрган»:

- Большинство скажет – рекламу, а я добавлю – низкопробную. Порой выглядят странно варианты изощрения креативщиков. Пошлые намеки, использование незыблемых институтов и роли в продвижении товара кумиров-авторитетов, порой, оказывают гораздо более пагубное воздействие на внутренние идеалы масс. Есть еще откровенно вредная информация, но для контрастности она необходима, чтобы отделять хорошее и плохое. А вообще в условиях издательского плюрализма и свободного интернета трудно говорить об эффективности любых ограничений даже от мата. Его однозначно не должно быть в изданиях, которые ассоциируют себя как ретрансляторы внутренней политики государства, но искоренить эти запреты из нашей жизни нельзя, потому что порой других вариантов для выражения действительности у людей чаще всего и нет.

Нина Леканова, руководитель-главный редактор газеты «Знамя труда», Прилузский район:

- На мой взгляд, надо запретить в СМИ рекламу табачной и алкогольной продукции. И еще очень много в СМИ криминала — крови, жестокости, того, что вызывает отрицательные эмоции. Людей надо воспитывать на положительных примерах.

Наталия Крутских, главный редактор телепрограммы «День», Ухта:

- Что еще запретить СМИ? Да вроде уже нечего запрещать. Нам и так по факту все запрещено. Вернее, законы, которые нам должны гарантировать свободу слова и доступ к информации, работают с точностью до наоборот. Если говорить об очередном запрете, то для меня это очень странный закон и непонятный. Если на интернет-ресурсе кто-то из читателей оставит нецензурный комментарий, будет ли за это отвечать СМИ? А если в нецензурном слове поменять две буквы местами - это уже не мат и значит можно? Как трактовать выражение «полный писец»? Ну и если гость в прямом эфире ругнется, кто будет отвечать? По мне так это не настолько актуальная проблема, чтобы такие уважаемые люди, как депутаты Госдумы на это время тратили. Лучше бы задумались над тем, как заставить работать уже принятые ими законы.

Наталия Бешкарева, дивизиональный редактор газет «Pro Город» в республике:

- Я бы запретила чиновникам не отвечать на запросы СМИ, находить какие-то отговорки. С запретом на маты я согласна. Что бы запретить... Все, что связано с порно — всю всплывающую рекламу подобного рода на интернет-порталах, все натуральные описания «откровенных сцен». Это должно быть выведено в отдельные специальные издания и на сайты с ограниченным доступом, точно так же как и детальное описание кровавых историй, убийств, как, например, «мозгов, размазанных по асфальту», употребления наркотиков и так далее. У нас принят закон о возрастных ограничениях, все, что попадает под «16+» и больше, я бы вывела в отдельные издания. Мы в наших газетах выставляем «16+», но если юрист посмотрит, то в статьях нет ничего, о чем я сказала выше. Мы просто перестраховываемся, потому что работаем на широкую аудиторию.

Ирина Брагина, руководитель Агентства РК по печати и массовым коммуникациям:

- Я бы ужесточила требования к текстам комментариев в электронных СМИ. Зачастую люди, написав анонимно, полагают, что могут безнаказанно писать все что угодно: оскорбления, ничем не подтвержденную обличительную информацию, которая из-за неверного истолкования приводит к негативным последствиям. Инициативу с введением штрафов за использование нецензурных слов и выражений в СМИ я одобряю. Журналистская речь воспринимается в обществе, особенно среди молодежи, как определенный эталон. Поэтому журналисты должны всегда помнить о своей воспитательной миссии.