Жительница Княжпогостского района обратилась в суд, чтобы взыскать сумму расходов на погребение и компенсацию морального вреда. Женщина была уверена, что местная больница и онкодиспансер виноваты в смерти ее супруга.

Иллюстративное фото из архива БНК

Истец оценила расходы на погребение в почти 70 тысяч рублей, компенсацию морального вреда ― в 1,4 млн рублей. Изложил претензии истца ее представитель. Женщина обвинила онкодиспансер в несоблюдении масочного режима, несвоевременном снятии капельниц и отсутствии должного внимания к пациенту: по ее словам, супругу не измеряли температуру, врач не обходил пациентов, а медсестры подолгу не подходили к мужчине.

Представитель онкодиспансера на заседаниях пояснил, что медицинская помощь оказывалась качественно и в соответствии со стандартами, что подтверждается актом о результатах служебного расследования. Поскольку признаков острой респираторной вирусной инфекции у пациента в онкодиспансере не наблюдалось, оснований для взятия мазков из носо-ротоглотки и обследования на наличие коронавирусной инфекции при выписке не имелось. Нарушений санитарно-противоэпидемиологического режима не установлено. На момент выписки в отделении не было карантина, подтвержденных пациентов с новой коронавирусной инфекцией в отделении не выявлялось.

В связи с этим представитель онкодиспансера в удовлетворении иска просил отказать. О том же просил представитель второго медучреждения: в больнице не увидели прямой связи между смертью пациента и действиями работников. К тому же истец при вызове врача не сообщала о признаках респираторного заболевания у мужа.

Суд установил, что мужчина лечился в онкодипсансере с 3 августа по 2 сентября 2020 года. При выписке тест на наличие коронавируса не проводился. Мужчину выписали и увезли домой, а вечером 2 сентября у него поднялась температура. Пациенту вызвали скорую: работники осмотрели мужчину и взяли тест. Позже к больному приходил врач-терапевт.

Умер супруг истца 5 сентября. Его похоронили, а 13 сентября пришел результат теста, который подтвердил наличие COVID-19 у умершего. Было начато расследование, а тело эксгумировали, чтобы провести судебно-медицинскую экспертизу.

Согласно выводам экспертов причиной смерти стала тромбоэмболия легочной артерии вследствие коронавирусной инфекции. По мнению экспертов, показаний для теста во время лечения в онкодиспансере не было: признаков респираторного заболевания не зафиксировали, а отсутствие обследования не повлияло на состояние здоровья. На этапе лечения в диспансере дефектов выявлено не было.

В то же время эксперты указали на дефекты лечения после выписки из онкодиспансера: в частности, работники скорой помощи и врач-терапевт районной больницы не предложили госпитализацию в стационар (на фоне онкозаболевания). Также не было проведено обследование пациента с целью дифференциальной диагностики ОРВИ и COVID-19 до получения результатов ПЦР, не проведена лучевая диагностика (рентген, КТ), не была зафиксирована насыщенность крови кислородом.

Эти дефекты, как отметил допрошенный в суде специалист, сами по себе не явились причиной смерти, а лишь повысили вероятность неблагоприятного исхода, которую определить в процентном соотношении не представляется возможным.

В итоге суд с учетом результатов экспертизы принял решение удовлетворить иск частично. Женщине присудили всего 50 тысяч рублей.