Елена Чупрова из Выльгорта вместе с тремя детьми ютится в комнате площадью 11,2 кв. м. Их дом признан аварийным, но расселение произойдет только через несколько лет. Альтернативу в виде земельного участка семье еще нужно дождаться: прошло три года, а Елена в очереди 203-я.

Фото Виктора Бобыря из архива БНК

По разным углам

В 2001 году Елена Чупрова выпустилась из детского дома имени А.А. Католикова. Через четыре года ей как сироте предоставили муниципальную комнату площадью 18 кв.м. в общежитии в микрорайоне Строитель. Женщина перебралась туда вместе с единственным на тот момент сыном Эдуардом. У мальчика выявили синдром Марфана — тяжелое заболевание соединительной ткани. Этот синдром бьет по сердцу, сосудам, глазам и опорно-двигательному аппарату: в детстве Эдуард накатался на скорых на три жизни вперед. Его признали ребенком-инвалидом.

— Жить там было очень тяжело. Криминальный район, пьющие соседи, на улицу вечером не выйдешь. Добраться быстро до ДРБ из Эжвы даже на скорой было проблематично. А счет тогда, учитывая состояние Эдика, шел на минуты. Порой до больницы доезжали своими силами, — вспомнила Елена.

В 2013 году женщина, не выдержав жизни в Строителе, переехала в другой район. К этому моменту в семье уже было трое детей: Эдуард, Владимир и Ксения. В доме на улице Маркова Елена с детьми жила около года. Задержаться не позволила высокая плата за коммунальные услуги: она съедала 16 тысяч из пенсии.

В итоге, Елена решила использовать маткапитал, чтобы купить свой угол. Женщина купила комнату в Выльгорте в доме на улице Домны Каликовой.

— На тот момент дом еще не признали аварийным. Переехали сюда еще и потому что поликлиника, школа ― все под боком. Это было удобно: у Эдика видит только один глаз и то, только силуэты.

11 «квадратов»

Хотя новое жилье и имело преимущества, но домом мечты его уже тогда назвать было нельзя. В комнате площадью в 11,2 кв. м. была втиснута жизнь целой семьи: куда ни повернешься — перед глазами или двухъярусная кровать, или столик, или что-нибудь еще. Часть вещей ― друг на друге, все небольшого размера. В таких условиях обычно живут студенты, но не семьи из четырех человек с кошкой и кроликом.

Жить в тесноте, пусть и не в обиде, Елена с детьми долго не смогла. В 2017 году она подала заявление в администрацию Сыктывкара (женщина закреплена за ней) на расширение жилой площади, чтобы получить земельный участок. Это позволило бы приватизировать и продать комнату в Лесозаводе — семья бы начала стройку. В очередь Елена встала как одинокая многодетная мать. О возможности встать в очередь в качестве матери ребенка-инвалида ей не рассказали.

За три года очередь двигалась по миллиметрам: сейчас сыктывкарка 203-я. В следующем году Эдуарду исполнится 18 лет, и Елена боятся, что потеряет место в очереди. Ей предложили подать заявление как матери ребенка-инвалида, но нужно снова собирать документы. Гарантий, что дело пойдет быстрее, нет.

Елену в очереди на участок не двигает даже тот факт, что дом на улице Домны Каликовой был признан аварийным. Дом стоит на голой земле. В подъезде ― крутые ступени, стылый коридор с заплатками из фанеры и темнота. В общем туалете полы провалились настолько, что была видна земля, пока жильцы не закрыли дыры пеной. В комнате, несмотря на батарею, зимой холодно и постоянно сыро. Расселять дом по плану будут только в 2024 году.

Заработать на новое жилье у Елены в ближайшие годы возможности нет. Основной источник дохода — пособие по инвалидности у Эдуарда и по уходу за ребенком-инвалидом у Елены в 12 тысяч рублей: старший сын плохо видит и за ним нужно присматривать. К этому прибавились проблемы со средним сыном: у Вовы в 2019 году диагностировали эпилептическую энцефалопатию. Большую часть дня у Елены отнимает забота о сыновьях и дочери. Иногда она берет подработку, например, моет полы.

― Мы подавали на инвалидность. Но у Вовы не эпилепсия, которая позволяет вывести группу, а другая болезнь. Мозг внутри разваливается, и процесс дает приступы, но они нечастые. Сейчас их три месяца не было, а в мае случались каждый день. Если бы он падал каждый день, нам бы дали инвалидность. А сейчас оснований для этого нет. В школе Вове тяжело, он плохо переносит общество других людей.

Попытки добиться человеческого жилья порой находили ответный отклик. В 2018 году Елена предложили две комнаты по 18 кв. м. в общежитии. Имелось одно «но»: «коммуналка» за 14 тысяч. Ключи при этом могли забрать при несвоевременной оплате.

Другие альтернативы «закольцовываются» на бюрократии и законодательных ограничениях. По словам Елены, единственный адекватный вариант — участок, очередь на который продвигается черепаховыми шагами.

— У меня дети спрашивают: «мама, а когда у нас будет своя комната?». Я уже в ответ молчу, стараюсь ничего не говорить.

Ответ властей

В Минстрое Коми в ответ на запрос БНК сообщили, что расселение дома на улице Домны Каликовой запланировано на 2023-2024 годы. В администрации Сыктывкара добавили, что свободных территорий в муниципальной собственности, на которой разрешено строительство жилья для льготных категорий граждан, сейчас нет. Так как коронавирус отрезал немалую часть бюджета, вопрос о введении выплаты взамен земельного участка на республиканском уровне пришлось отложить до 2024 года. Изменения в закон 59-РЗ, разрешающие участок компенсировать жилыми помещениями, рассмотрят, по прогнозам, не ранее 2023 года.

Немного позитива в ответе мэрии все же было:

— В соответствии с Законом № 59-РЗ достижение 18-летного возраста старшего сына Елены Чупровой не является основанием для снятия ее семьи с вышеуказанного учета граждан.

При этом Елена может встать на учет как родитель ребенка-инвалида. Отсчет будет идти с 2017 года (с первой даты постановки на учет). Правда, не факт, что очередь будет двигаться быстрее.