В середине марта из-за распространения коронавируса глава Коми подписал указ о введении режима повышенной готовности, пункт 11 которого запрещает проведение культурно-массовых, зрелищных, спортивных и иных массовых мероприятий. Депутаты Госсовета республики от КПРФ увидели в этом ограничение свободы собраний, однако Конституционный суд признал норму соответствующей законодательству.

Фото Виктора Бобыря

В Конституционный суд Коми обратились депутаты Государственного совета республики Олег Михайлов, Екатерина Дьячкова и Илья Богданов. Они поставили под сомнение соответствие пункта 11 указа главы о введении режима повышенной готовности положениям статей Конституции Коми — 15-й (в ней говорится об основах защиты прав и свобод), 18-й (в ней говорится, что права и свободы могут быть ограничены только федеральным законом), 32-й (она утверждает свободу собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования) и 84 (в ней перечисляются полномочия главы Коми).

На заседании 28 октября Олег Михайлов, юристы Андрей Никулин (представлял интересы Екатерины Дьячковой) и Виктор Воробьев (представлял интересы Ильи Богданова) указали, что у главы республики отсутствуют полномочия ограничение прав и свобод человека и гражданина, так как это могут делать только федеральные органы власти и только в особых случаях.

Конституционный суд Коми вынес решение 5 ноября. В нем говорится, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, обеспечения обороны и безопасности государства. «Обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия населения является одним из основных условий реализации конституционных прав граждан на охрану здоровья и благоприятную окружающую среду», — объяснил суд.

Рассуждая о праве на свободу мирных собраний, суд сослался на статью 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая допускает ограничение этого права в том числе для охраны здоровья людей.

Суд заметил, что указ главы относится к сфере общественных отношений, связанных с ликвидацией и предотвращением чрезвычайных ситуаций и проведением противоэпидемиологических мероприятий, которые являются предметом совместного ведения России и республики. Кроме того, по федеральному закону, органам власти субъектов страны предписано заниматься правовым регулированием в сфере предупреждения ЧС, стихийных бедствий, эпидемий. Регионы также имеют право устанавливать обязательные для исполнения правила поведения при введении режима повышенной готовности и вводить ограничительные мероприятия (карантин).

В решении суда есть отсылка к трем указам президента России, принятых весной в связи с распространением коронавируса. В них содержится предписание высшим должностным лицам субъектов России обеспечить разработку и реализацию ограничительных и иных мероприятий исходя из санитарно-эпидемиологической обстановки. А согласно постановлению главного государственного врача России властям было рекомендовано проводить мероприятия, направленные на разрыв механизма передачи инфекции — введение мер социального дистанцирования, ограничения или отмены проведения массовых мероприятий.

«Таким образом, в системе действующего правового регулирования разграничения полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов России право вводить режим повышенной готовности и связанные с ним ограничительные меры для граждан и организаций отнесено к полномочиям государственной власти субъектов России», — пришел к выводу суд.

Также суд указал, что права на жизнь и охрану здоровья являются одними из основополагающих и неотъемлемых элементов правового статуса личности в России как демократическом правовом государстве, на котором лежит обязанность соблюдения прав и свобод человека и гражданина. «В иерархии прав и свобод человека и гражданина права на жизнь и охрану здоровья имеют важнейшее значение, выступая условием реализации остальных неотъемлемых прав», — говорится в решении.

Суд объяснил, что меры, принимаемые органами власти для обеспечения прав на жизнь и охрану здоровья, не должны приводить к чрезмерному вмешательству в жизнь людей, в их право собираться мирно без оружия. В то же время в условиях угрозы возникновения чрезвычайной ситуации реализация таких прав граждан, как свобода собраний, связана с серьезными рисками (скопление большого количества людей в месте проведения массовых мероприятий, неконтролируемое распространение опасных инфекций). «Меры профилактического характера направлены на минимизацию взаимодействия людей, что может приводить к вынужденному отказы от привычного доступа к определенным благам, снижению ранее достигнутого уровней потребления и жизни», — решил суд.

Конституционный суд Коми указал, что ограничительные меры, в том числе временный запрет на проведение массовых мероприятий, сами по себе не направлены на ограничение конституционных прав и свобод, поэтому они не могут рассматриваться как необоснованное регулирование конституционно-правового статуса человека и гражданина. «Необходимость соблюдений ограничительных мер не лишает граждан осуществлять свои политические и другие права в иной форме, не связанной с проведением массовых мероприятий», — указал суд.

Таким образом, суд решил, что пункт 11 указа главы Коми о введении режима повышенной готовности не может рассматриваться как противоречащий положениям Конституции республики и как ограничивающий, умаляющий или иным образом нарушающий права и свободы человека и гражданина.

Кирилл Наумов