10 и 11 февраля в театре драмы имени Виктора Савина прошла долгожданная премьера спектакля по пьесе Гарсиа Лорки «Кровавая свадьба». Ни первый, ни второй день премьеры не собрал полный зал. Зрителей не привлек и маркетинговый ход, заключавшийся в том, что на афише был указан и полуторамилионный бюджет спектакля, и то, что декораций будет аж пять тонн.

Фото Андрея Ретанова

Основной интригой постановки было то, что спектакль об испанских страстях идет на коми языке. Авторы постановки, однако, уверены, что проблемы, поднятые в произведении Лорки, наднациональны и кровь везде одинаково красная.

Многотонные декорации были минималистичны. На сцене было две вращающихся и приподнимающихся под разными углами дорожки, по которым почти все время куда-то шли герои. И становилось ясно, что эти люди, вне зависимости от того поднимаются ли они на гору, где живет семья невесты, или спускаются с нее, все равно ходят по кругу. Спектакль начинается с рассказа об убийстве, произошедшем несколько лет тому назад, убийством и заканчивается. В то же время долгая дорога к дому невесты и подчеркнутая в разговорах бесплодность местной земли подчеркивают, что все усилия достичь желаемого счастья бесполезны.

Страсти в постановке нешуточные. Актеры стараются и даже почти дотягивают «до полной гибели всерьез». И, тем не менее, постановка банально скучна. Это очевидный режиссерский просчет. На протяжении почти всего спектакля актеры ходят по сцене и говорят текст. Им сложно, потому что сцена пуста, потому что, кроме как ходить и говорить, других задач нет. Возможно, хореографические номера были бы уместны, и веселые свадебные песни и танцы были бы тем фоном, на котором особенно контрастно проявляется весь ужас и вся бессмысленность смерти в финале. Но создается впечатление, что казанский режиссер Сергей Гришанин вообще мало утруждался, работая над постановкой. Нет ни одного предмета, ни одной детали декораций, которую возможно обыграть, за исключением кусков ткани, которыми актеры опутывают друг друга, да виноградной кисти, которую в отчаянии сдавливает мать главного героя в самом начале спектакля. Но все номера с тканью, где эмоции передаются не словами, а движениями, поставлены режиссером по пластике Николаем Казминым.

Сложно сказать, что именно должен был сделать режиссер для того, чтобы привнести в спектакль хоть какую-то динамику. Ясно, что он не сделал фактически ничего.

Основные цвета спектакля — красный, черный и белый. В них решены не только декорации, но и костюмы. Массовка, в которой была занята чуть ли не вся труппа, одета одинаково. На их фоне немного выделяются главные герои. Вероятно, это должно подчеркнуть то, что все герои, по большому счету, находятся в одной ситуации, ходят в одной шкуре, испытывают схожие чувства. Но при взгляде на них быстрее вспоминаются одинаково одетые, в виду скудности бюджета, тётушки из популярных в конце восьмидесятых годов мексиканских сериалов.

Справедливости ради необходимо отметить замечательную хореографическую сцену во втором действии. Собственно, это сцена, когда жених и возлюбленный невесты убивают друг друга. Ее, как уже упоминалось выше, поставил Николай Казмин. Актеры Владимир Рочев и Константин Карманов кружатся в танце смерти. И на них смотрят равнодушная луна да ожидающая своего часа смерть. За ней, одетой в белое, они и уходят. Теперь она — их единственная невеста.

Зрители, впрочем, оказались вполне благодушны, аплодировали и кричали «браво». Отдельно приветствовали создателя декораций Эриха Вильсона, которого вызвали на сцену благодарные актеры. Не только аплодисменты, но и цветы достались актрисе Анне Софроновой, сыгравшую одну из ключевых и особенно драматичную роль — мать жениха. Зрители таким образом не только отметили игру актрисы, но и поздравили ее с днем рождения. Также аплодисментами зрители приветствовали актрису Веру Габову, получившую звание заслуженной артистки Российской Федерации. Председатель Союза театральных деятелей РК Лариса Иванова вручила Вере Габовой букет роз и зачитала поздравительную телеграмму от председателя российского СТД Александра Калягина.