В интервью БНК руководитель управления Россельхознадзора по Коми Виктор Макаркин рассказал, что грозит производителю из Койгородского района за фальсификацию сливочного масла, можно ли есть оленину из Воркуты и Инты и отправлять санкционные польские яблоки в детские дома, а не под бульдозер.

Фото Виктора Бобыря

- Экспертиза Россельхознадзора показала, что образец сливочного масла из партии в 80 килограммов, произведенной ООО «Коймолпром» в селе Койгородок, содержит не только молочный жир, полученный из коровьего молока, но и жиры немолочного происхождения. Это нарушение ГОСТа и техрегламента «О безопасности пищевой продукции». Позиция Россельхознадзора не нашла поддержки у прокуратуры и регионального Минсельхоза. Чем это можно объяснить?

- Не совсем так. Когда мы выявляем фальсификат, произведенный в Кировской области, Москве, Санкт-Петербурге, то есть не в республике Коми, здесь нас поддерживают, Минсельхоз в том числе.

Но этот факт в Койгородке вопиющий даже в масштабах страны. Я не первый день в этой системе и не припомню такого, чтобы ловили за руку предприятие, позиционирующее себя в качестве честного производителя сельхозпродукции, которое пользуется господдержкой, работает под слоганом «Выбирай наше!».

Мы хотели выехать на производство и посмотреть еще своими глазами, но прокуратура не согласовала нам внеплановую проверку, потому что она относится к критериям качества и «нет угрозы жизни и здоровью людей». Но по факту употребление в пищу таких продуктов однозначно не способствует оздоровлению организма. Куда разошлась партия некачественного масла, сейчас уже отследить невозможно, но никаких рычагов воздействия, кроме внеплановой проверки, у нас здесь нет.

Обычно производители фальсификата - это некие подпольные заводики или предприятия, которых очень сложно найти. Например, в этом году мы выявили фальсификат сыра. Производитель, указанный на этикетке, говорит, что понятия не имеет о продукте, доказывает, что наносит совсем другую маркировку на свой товар. Мы передаем информацию в силовые структуры и дальше все затихает, никто никого не находит. Дальше продукцию таких «фантомных» предприятий мы снова фиксируем в других торговых организациях.

- То есть количество фальсификата со временем только увеличивается?

- В 2017 году, по нашим данным, примерно 34 процента от общего находящегося в обороте фальсификата молочной продукции осело в бюджетных учреждениях - детские сады, интернаты, по сути вся «незащищенная» социалка. По итогам первого полугодия 2018 года, там выявлено уже 50 процентов фальсификата. Цифры говорят о том, что ситуация ухудшается, а фигурируют одни и те же производители. Да, разные посредники, но все они заходят в бюджетные учреждения по госконтрактам через тендеры. Почему никто в итоге не находит производителей фальсификата, непонятно.

- Повторный анализ проб масла в Койгородке показал, что оно натуральное и полностью соответствует требованиям техрегламента и ГОСТу. Причиной небольшого отклонения от нормативов, выявленного при анализе в лаборатории Россельхознадзора, в Минсельхозе называют одну из пищевых добавок, включенных в рацион коров, молоко которых используется в производстве. То есть эксперты получили два противоположных результата, исследуя одно и то же масло.

- У нас есть ведомственная электронная система с результатам лабораторных проб по всей «нехорошей» пищевой продукции в регионе. Там в начале августа, спустя месяц после нашего исследования в Санкт-Петербурге, появились результаты по пробам масла ООО «Коймолпром» от республиканской ветеринарной лаборатории в Сыктывкаре. Лаборатория, которая находится в структуре Минсельхоза, 3 августа подтверждает, что сливочное масло - фальсификат. Система прозрачная, факт скрыть невозможно, лабораторная ошибка исключена.

Отмечу, что лаборатория Россельхознадзора в Санкт-Петербурге имеет международную аккредитацию, это очень серьезный уровень. Арбитражная проба находится в лаборатории до трех месяцев, ее можно поднять, исследовать повторно, в том числе по просьбе предприятия, не согласного с результатом, либо по инициативе того же профильного ведомства - министерства сельского хозяйства. Но этого сделано не было.

- Каким именно образом фальсифицировали масло в Койгородке?

- Наша лаборатория в пробе масла обнаружила превышение нормы соотношений метиловых эфиров жирных кислот молочного жира. А жировая фаза сливочного масла должна содержать только молочный жир коровьего молока.

Республиканская ветеринарная лаборатория также установила несоответствие исследуемого образца сливочного масла по жирно-кислотному составу. Все это свидетельствует о фальсификации молочного продукта за счет замены натуральных молочных жиров жирами немолочного происхождения.

- Потребитель в этом споре двух ведомств кому должен доверять?

- Лаборатория Минсельхоза имеет аккредитацию, может проводить исследования, с юридической точки зрения ее результатам нельзя не доверять. Но на момент отбора повторной пробы информация о фальсификате была уже предана нами огласке. То есть они могли располагать только эталонной пробой, образцом продукции. Простыми словами: если предприятие уже уличили, там знают, что завтра придут с проверкой, оно представит образец, в котором точно уверено. Лаборатория ничего там не найдет, это другая партия. Мы не говорим, что производитель «гонит» фальсификат каждый день, мы говорим, что была такая партия.

- Что грозит производителю за эту партию?

- Уже возбуждено дело об административном правонарушении по ч. 1 ст. 14.43 КоАП РФ, направлено в Арбитражный суд для рассмотрения. Производителю грозит штраф до нескольких сотен тысяч рублей на юридическое лицо. Также приняты меры по аннулировании декларации соответствия на конкретный вид производимой молочной продукции - когда она утратит свою силу, производитель не сможет больше ее реализовывать, именно ту партию.

- Какие-то жалобы на ООО «Коймолпром» вам раньше поступали?

- Нет, это была плановая проверка, случайная выборка. Чаще всего в России фальсифицируют именно сливочное масло, для нас это предмет особого контроля. Мы хотели рассказать о том, что фальсификата, который бы производился в Коми, нет, мы не фиксировали раньше такого. Но увидели совсем другую картину.

- В феврале этого года ваше ведомство обнародовало информацию о том, что в печени и почках северного оленя в предприятиях Коми специалисты нашли значительные превышения нормативов содержания токсических элементов – ртути, кадмия и диоксинов. Сейчас с олениной в Коми все хорошо?

- Проблема с олениной стояла десятилетиями, Россельхознадзор начал этим заниматься буквально пять лет назад. В 2016 году мы отобрали первые образцы в Коми и получили «нехорошие» результаты. На самом деле ситуация характерна не только для Коми - из-за трансграничного переноса воздушных масс в регионы с развитым оленеводством приходят загрязнители даже из сопредельных государств, где развита тяжелая промышленность. Здесь эти вещества с воздушными потоками оседают, а в дальнейшем с кормом употребляются в пищу животными.

Выход здесь один - не употреблять субпродукты - печень и почки оленя. Это фильтры организма животного, все вредные вещества накапливаются там и практически не выводятся. Все остальное мясо чистое - мы его проверяли и будем проверять по всем показателям. Там нет антибиотиков, тяжелых металлов, это экологичная продукция.

У нас нет цели подкосить оленеводов и предприятия, просто есть продукты, употребление которых в пищу нежелательно.

- Санкционные продукты часто попадают в поле зрения Россельхознадзора в Коми?

- По сравнению с регионами, которые граничат, например, с Беларусью, где «санкционку» уничтожают сотнями тонн, в Коми объемы гораздо скромнее. В этом году мы уничтожили чуть больше восьми тонн запрещенной к ввозу в Россию продукции. В основном, это продукция растительного происхождения - груши, яблоки, виноград, помидоры. Партий животноводческой продукции - сыров, мяса - мы в республике не фиксировали.

- Когда речь идет о том, чтобы пустить под бульдозер очередную партию такой продукции, всегда возникает вопрос, почему ее нельзя отдать в какие-то социальные учреждения?

- Если продукция запрещенная, то понятно, что по «зеленому коридору» ее не завозят. Яблоки, например, везут фурами одновременно со строительными материалами, клеем и химией. Никто никаких исследований такой продукции не проводит. Может, они вообще росли в радиоактивной зоне. Обычная же продукция проходит многоступенчатую проверку на безопасность, согласования госорганов других государств, аудит производителей, исследование образцов. Это кропотливая работа, которую конечный покупатель не видит. Нельзя и взять партию запрещенной продукции и исследовать на все виды потенциальных угроз безопасности, а потом отдать в детский дом. Себестоимость такого «яблока» вырастет в разы из-за дорогих лабораторных анализов. Взвесив все риски, законодатель предписал уничтожать такие продукты.