Неделю назад вступил в силу оправдательный приговор соцработнику Алексею Королеву, обвинявшемуся в нарушении правил пожарной безопасности, приведшем к пожару в Доме-интернате для престарелых в Подъельске. На следующий день после завершения судебных процессов он уехал домой - в Подъельск, где произошла трагедия. Там с ним и встретилась корреспондент еженедельника «Молодежь Севера». Алексей Королев откровенно ответил на ее вопросы. Во время беседы он заметно волновался. «О, мама мия! - для самозащиты пошутил он в самом начале и продолжил уже серьезно. - Я никогда не выступал, не давал интервью, так что мне сейчас даже страшно».

Фото Николая Антоновского

- Ну теперь-то для вас самое страшное, наверное, позади?

- 20 октября я даже не ждал, что будет такой приговор Корткеросского суда (оправдательный приговор районного суда - МС). Я уже готовился к тому, что меня куда-нибудь отправят. В общем, как-то накажут. Потому что следствие тянулось два года. Того, что меня оправдают, я действительно не ожидал.

- У вас было ощущение, что из вас хотят сделать «козла отпущения»?

- Да, было. Когда мне вынесли оправдательный приговор, я ведь сразу и не понял... Даже испугался... А потом разрыдался. Не от злости, не от радости. От обиды. Я все пытался понять, за что это меня два года так терзали, что я плохого сделал, кому? Этого я не мог понять. И до сих пор не могу. Ну а когда и Верховный суд республики вынес свое решение, я понял, что правильно все делал.

- А у вас были в этом сомнения?

- Все сомнения исчезли, когда люди меня поддержали. Я понимаю, что нужно было найти виновного - в моем лице, не моем, так в любом другом. Я тоже хотел, чтобы виновные были наказаны. И я об этом сразу сказал. 23 человека погибли, и это не шутка. Тем более, я сам 15 лет помогал этим старикам. И мне было очень больно, когда меня обвинили в этом пожаре и гибели 23 человек. Мне было очень трудно... Я ведь их, немощных бабушек и дедушек, сам на руках носил в баню, мыл их... Мне было очень больно слушать все эти обвинения... Но сейчас уже со всем разобрались. Адвокаты у меня были очень хорошие. Большое спасибо и низкий поклон моим адвокатам и другим хорошим людям! Я понял, что хороших людей на свете все равно больше, чем плохих.

- Получается, что в вашей истории было три победы. Первая - в октябре 2009 года, когда вас выпустили из-под стражи...

- Да, это было 16 октября, как раз в день рождения моей жены. Она не хотела праздновать, но получился вот такой замечательный подарок. Вечером меня сюда привезли на такси. Мы затопили баню... Все было нормально. Вторая победа - 20 октября уже этого года. Но ведь эта победа не моя, а всего населения, людей, которые меня поддерживали. Им большое спасибо надо сказать за то, что не оставили меня одного. Для меня это было самое главное.

- То есть, у вас был страх, что вы останетесь один в этой сложной ситуации?

- Да, сперва был. В прессе ведь проскочила информация, что я обирал бабушек, что годовой доход у меня 2,5 миллиона рублей, что у меня где-то есть дача, еще что-то... Я тогда уже находился в СИЗО, газеты туда приходили, и все эти публикации я читал. После этого стали писать другое, что на самом деле все было по-другому. И тогда я понял, что уже не один. Ну, думаю, все: если я не один, значит, выкарабкаюсь.

- Когда вы оказались за решеткой, то не боялись, что так и разума можно лишиться? Иногда ведь такое случается.

- Я думал об этом. Я не могу понять, что со мной происходило, но мой мозг как будто отключался, и я думал только об одном - что я здесь делаю, и почему именно я? Что я не так сделал? Я вообще не понимал, что происходит. Пришли, что-то сказали, забрали, увезли, сразу посадили. Я в тот день в больнице был, там с нами работали психологи, всех соцработников собрали, чтобы нас успокоить. Оттуда меня и вызвали.

Сказали, что приехал большой начальник. А он просто на меня показал, и все. Наверное, мы с ним не поняли друг друга. Он сказал, что я виноват. Я ответил, что виноваты другие, которые сидят наверху. Кто он такой, и что вообще происходит, я не знал и не понимал.

Сначала ведь надо найти доказательства вины, а потом посадить. А со мной все наоборот сделали...

- Пока вы были в заключении, у вас появились большие проблемы со здоровьем.

- Все началось с того, что в мае 2009 года мне предложили подписать документы в особом порядке (особая процедура, когда в случае признания вины дело рассматривается в особом порядке, и подсудимый может рассчитывать на минимальную степень наказания - МС). Так, говорят, сядешь на семь лет, а если подпишешь, то на пять. Я отказался. Нервы сдали - и все, я был уже почти недвижимый. Ноги отказали. А какие там, в СИЗО, лекарства? Дали четыре таблетки аспирина на 12 дней. Вот и лечись, как хочешь. А потом начали кормить таблетками, и я язву получил. Ночью меня увезли в Ухтинскую больницу. Там постоянно делали уколы, ставили капельницы. Но когда я возвращался обратно, в поезде лекарства действовать перестали, и я снова оказался в том состоянии, что и до больницы.

- Получается, сейчас вам нужно будет в первую очередь заняться своим здоровьем?

- Да, в местной амбулатории я прохожу курс лечения, мне ставят капельницы. Последний раз, правда, я был там в июле. Сейчас после суда снова надо будет подлечиться. Поясница болит, нога к вечеру ныть начинает. Мне ведь нужно подготовить себя к учебе, я буду заканчивать 6-й курс академии госслужбы, скоро получу диплом юриста. Как говорится, практика у меня большая получилась. Не по своей воле, но Уголовно-процессуальный кодекс я весь прошел.

- Будете подавать иск на возмещение морального ущерба и вреда здоровью?

- Я пока ничего не могу сказать, потому что сам не знаю. Сейчас, когда меня оправдали, мне кажется, что больше ничего мне и не надо. Разве только на учебе восстановиться. Знаете, если бы меня продержали в СИЗО еще месяца два-три, то я стал бы полным инвалидом. Я уже чувствовал это. Не мог ходить. Передвигался по стенке. Но мне многие помогали: и милиционеры, и те, с кем я сидел. Под ручку меня водили. Спасибо и им большое. Сейчас, кстати, они мне постоянно звонят оттуда, поздравляют.

- Я слышала, что вы сейчас рассматриваете и несколько вариантов по трудоустройству?

- Мне в центре социального обслуживания Корткероса предложили сразу несколько вакансий: инженера по технике безопасности, электрика. Я все еще считаюсь соцработником, но сейчас физически не могу этим заниматься. Дрова надо носить, воду, полы мыть. Если я это буду делать, то через два-три дня мне опять будет плохо. Был еще вариант в Керосе, это в пяти километрах отсюда. Мне предлагали место специалиста по приему граждан и работе с письмами.

- На чем решили остановить свой выбор?

- Я решил, что пойду по сокращению. Я решил пока оставить место соцработника. У меня на раздумья есть два месяца, до 16 января. А потом, может, что-то проклюнется. Мне бы, конечно, хотелось открыть в Подъельске новый дом ветеранов. Это может быть вообще универсальное учреждение, куда смогут приходить не только пенсионеры. Бабушки, и не только в Подъельске, но и в Корткеросе, да везде, где я бываю, мне постоянно говорят, что слышали о том, что я хочу открыть дом ветеранов. Они готовы приехать ко мне, оставить свои дома. Но пока меня попросили забыть об этом.

- Кто попросил?

- В агентстве по соцразвитию (Агентство социального развития РК - МС) и в Корткеросской соцзащите. Катунина (депутат госсовета РК Сергей Катунин - МС) я спрашивал об этом, но он мне тоже посоветовал подождать. Я предлагал отремонтировать уже имеющееся здание. Есть и локальная смета, по ней на реконструкцию надо около 25 миллионов рублей. Все документы были поданы 31 января 2010 года главе Вячеславу Михайловичу Гайзеру.

- Вы до сих пор являетесь депутатом Корткеросского совета?

- Да мне и самому удивительно, что после того, как завели уголовное дело, меня не отстранили от депутатства. Все время приходили приглашения на заседания. Такое чувство, что от меня не собирались отворачиваться и верили мне.

На ближайших выборах я снова хочу попробовать баллотироваться. Хочу людям помогать, а для этого сейчас нужны определенные полномочия.

- Вы вернулись в Подъельск в минувшую субботу. Как вас встретили дома?

- Меня все поздравляли с победой... Ощущение такое, как будто я приехал с какой-то другой земли. Я сейчас просто наслаждаюсь жизнью. Гуляю, речка рядом, на рыбалку хожу. Потом помогаю, кому нужна помощь: может, съездить куда-нибудь, привезти что-то, по больницам бабушек вожу. Все как и раньше.

- То есть, вы такой герой, получается?

- Я не герой. Я обычный гражданин, как и все. Никакого героизма тут нет. Главное - не нарушать закон, и тогда никто в тебя не будет тыкать пальцем. Еще меня спасли мои друзья - Михаил и его супруга Наташа. Всем бы таких друзей. Не оставили в самый тяжелый момент. И моей жене Галине огромное спасибо, что помогла, я ведь был, как маленький ребенок, ничего не мог делать.

- Перед той трагедией у вас было какое-то предчувствие беды?

- Было что-то такое... Примерно за месяц - два до пожара стали приходить в голову какие-то мысли. Но я думал, что, может, это к тому, что или я работу потеряю, или что дом ветеранов закроют, или еще что-нибудь... Больше ничего такого я не мог заподозрить. Я не знал, что со мной происходит. Говорил соцработникам, что у меня на душе что-то не так, но я не понимаю, у меня не хватает ума понять, что это значит. Может, это было из-за аварии... Я в ноябре 2008 года «улетел» в кювет. Наверное, мне кто-то что-то пытался подсказать, но я не понял. Это я сейчас обдумываю каждый шаг. Жизнь научила.

- Вы живете рядом со сгоревшим домом. Это на вас не давит? Не хотели переехать?

- Нет, такого желания не было. Правда, сначала трудно было смотреть в окно... Когда я прохожу мимо этого места, я всегда останавливаюсь у креста. Поименно ко всем обращаюсь... Когда на суд надо было ехать, я всегда по утрам заходил к ним, говорил: «Помогите, бабушки, дедушки!» И они мне всегда помогали. Мне сейчас часто снится сам пожар. Во сне я не слышу, что внутри кричат. Просто полыхает дом.

Беседовала Татьяна БОРИЧЕВСКАЯ