Имя Анатолия Гончарова известно многим жителям Республики Коми. В 60-е годы он был первым секретарем райкома комсомола в Воркуте, секретарем воркутинского горкома комсомола, первым директором воркутинского Дворца пионеров. На протяжении длительного времени возглавлял сысольский райком партии, был министром мелиорации. Как сообщает газета «Республика», уже более десяти лет он является первым заместителем председателя Коми республиканского совета ветеранов. Сегодня Анатолий Гончаров – герой новой рубрики «Гордость республики».

Фото Николая Антоновского

– Проблемы ветеранов можно отнести к разряду социально острых, не каждый решится взять на себя обязанность отстаивать интересы людей третьего поколения. Как вы пришли в ветеранскую организацию?

– Я вышел на пенсию в конце 90-х, но насладиться заслуженным отдыхом мне так и не удалось. Почти сразу после выхода на пенсию меня избрали зампредом совета ветеранов тогда еще существующего объединения «Комимелиорация» и зампредом совета ветеранов министерства культуры. Помогали ветеранам как могли. В основном – продуктовыми наборами к праздникам. Иногда в качестве Деда Мороза приходилось выезжать к пожилым людям с продуктовыми наборами. В 2004 году меня пригласил к себе Георгий Турьев, который тогда возглавлял республиканский совет ветеранов. Мол, есть идея, а воплотить ее некому – займись. Нужно было создать фонд «Победа» для оказания адресной помощи ветеранам.

В общем, документально-то я фонд оформил, но надо ж было наполнять его деньгами. Я тогда направил более ста писем предпринимателям и руководителям предприятий. Первый взнос внес Владимир Чернов, который в то время руководил «Комистроем». Вторым вкладчиком стал глава республики Владимир Торлопов. С этих поступлений все и началось. Мы всем, кто жертвует деньги в фонд, говорим спасибо и радуемся каждому взносу. В прошлом году очень много перечислений было от учреждений образования, к 70-летию Победы помощь оказали крупные организации, такие как «Севергазпром», «Коминефть», «ЛУКОЙЛ», и другие.

У меня хранятся списки денежных поступлений за каждый год, где отмечено, кто и сколько вносил денег. Последние десять лет госслужащие ежегодно перечисляют в фонд свой однодневный заработок.

– Госслужащие перечисляют деньги на добровольных началах?

– Ну конечно. Кто не согласен, тот и не дает. Были и такие, кто приходил ко мне, требовал отчета: покажите, мол, куда вы деньги деваете. Я всем обратившимся показывал все отчетные документы. За все эти годы ни копейки не израсходовано на деятельность фонда, все идет на оказание помощи ветеранам. Всю работу по этому направлению ведут председатели городских и районных советов. Часть денег, конечно, уходит на банковские операции. Я уж сколько уговаривал руководство банков: мол, это ж святые деньги, их нельзя расходовать на какие-то другие цели, кроме оказания помощи. Но порядок есть порядок.

– На что в первую очередь тратятся средства фонда?

– На ремонт жилья ветеранам. Это самая больная тема. В Койгородке мы одной бабушке даже построили дом. Она жила в домике, который одной стороной окнами врос в землю. Районные власти предлагали ей квартиру в райцентре, но она отказалась: здесь, говорит, родилась, здесь и умру. Ну мы ей и предложили построить домик на ее участке. Домик размером 6×6 поставили всем миром. Из фонда мы выделили сто тысяч, а местные предприниматели подняли сруб, произвели внутреннюю отделку.

Еще один пример в том же Койгородке. Престарелые и совсем немощные старичок и старушка, бывшие учителя, остались без бани. Домик-то у них как игрушка, чистота там поразительная, сразу чувствуется, что живут культурные люди, а вот баня совсем развалилась. А как в деревне без нее? Сруб они купили, а поставить некому. Хозяева сами нашли рабочих, а мы заплатили за сборку бани.

– Нуждающиеся в помощи пенсионеры сами обращаются в совет ветеранов?

– У нас каждая первичная организация имеет списки своих ветеранов и знает все их нужды. Конечно, мы не берем на себя обязательства сделать полностью капитальный ремонт, потому что у нас и цели такой нет, и средства ограничены. Поэтому мы сразу настраиваем людей, что они могут рассчитывать только на помощь, но не на полное решение проблемы с нашей стороны. К примеру, надо человеку печку отремонтировать, на это требуется 500 кирпичей, но мы можем выделить только на 150, то есть частично. Дело еще и в том, что большие суммы облагаются налогом. Это издержки системы: вроде мы оказываем благотворительную помощь, но за нее должны еще и налоги платить.

– Но ведь многие ветераны имеют хорошие пенсии. Как вы определяете степень нуждаемости?

– Это на самом деле так, поэтому республиканский совет ветеранов с этого года выступил с такой инициативой: оказывать материальную помощь только тем, кто проживает ниже черты бедности. Таких у нас в республике, по данным на 1 января 2016 года, было 16 146 человек.

Я уже отправил руководителям городских и районных советов инструкции, как работать с этой категорией. Во-первых, надо выяснить, по каким причинам человек оказался за чертой бедности. Если у него маленькая пенсия, посмотреть, можно ли ее пересмотреть. То, что ее можно пересчитать по новому порядку, многие не знают. Во-вторых, нужно рассмотреть возможности получения субсидий, если человек их не получает. Обязательно нужно найти детей, если они есть, и призвать их к совести. Если не внемлют – помочь старикам подготовить документы на взыскание алиментов с безответственных взрослых детей. Ну и конкретно посмотреть, в чем мы можем оказать материальную поддержку.

Обычно для тех, кто живет в деревне, это в первую очередь дрова – машина дров сегодня стоит от пяти до семи тысяч рублей. А потом уже наша задача – привлечь волонтеров, чтобы они их распилили и сложили. Ведь у нас, как правило, малоимущие – это одиноко проживающие. Потому что, если пожилые муж с женой живут вдвоем, то на их пенсии еще прожить можно, а одному ветерану на маленькую пенсию в нынешних условиях прожить почти нереально. На селе сегодня квартплата значительно выше, чем в городе. Приобрести машину дров, дом подправить, крышу починить – это уже наша реальная помощь. Мы можем купить материал, привлечем волонтеров. Если раньше мы делали это все в основном для ветеранов Великой Отечественной, то сейчас будем делать для малоимущих. Мы участникам вой-ны раньше помогали в ремонте жилья, а теперь не будем. Есть те, кто больше нуждается в ремонте, к тому же у ветеранов войны пенсия такая, что не каждый такую зарплату получает.

– Экономический кризис не отбил желание людей жертвовать деньги на помощь старикам?

– В этом году я еще не обращался ни к кому. Мы обычно обращаемся от лица Координационного совета по делам ветеранов при главе Коми и республиканского фонда «Победа». Что касается минувшего 2015 года, в фонд «Победа» поступило 9,5 миллиона рублей. Еще раньше мы решили, что не надо деньги «гонять» из Ухты, например, в Сыктывкар или наоборот, а решили оставлять деньги на марафон «Мы наследники Великой Победы» на счетах городских и районных советов ветеранов. В общей сложности было собрано более 30 миллионов рублей.

– На мероприятия к 70-летию Победы из фонда выделялись какие-то деньги?

– Из фонда ничего на проведение мероприятий не выделялось. Вот когда мы 60-летие Победы отмечали, тогда свыше трех миллионов потратили на проведение мероприятий. Но каждая копейка у нас была учтена. Я помню, что очень возмущался, когда за вечерний салют с нас потребовали 300 тысяч рублей. Спрашиваю организаторов салюта: «На приобретение материала 100 тысяч хватит?» Мне говорят: «Хватит». Тогда остальное, говорю, по факту: я сам сяду и буду смотреть, сколько вы выстрелов сделаете, а вы мне потом покажете расценки. Но хозяин – барин, мне тогда заявили: «Оплати полностью, а то не будем стрелять». Тогда же проводили смотр творчества ветеранов «Салют, Победа!». Пришлось потратить 600 тысяч рублей.

На мероприятия к 70-летию Победы все затраты взяли на себя соответствующие министерства и ведомства. А все деньги фонда отправлялись на оказание адресной помощи ветеранам. У нас пофамильно в каждом районе отмечены потраченные суммы. Причем мы делаем так: послали, например, в район запрашиваемую сумму, и пока не отчитаются за выполненную работу, следующую сумму не отправляем.

– Несмотря на заявления о том, что все ветераны Великой Отечественной войны в республике обеспечены жильем, вопросы предоставления квартир для них еще до недавнего времени не сходили с повестки дня.

– Если кто-то еще и обращается с просьбой предоставить квартиру, то это либо те ветераны, у которых только сейчас обнаружилась потребность в улучшении жилищных условий, либо приехавшие из других регионов. А так у нас есть примеры, когда участники той войны в нашей республике получали по две, а то и по три квартиры.

– Как это становилось возможным?

– Схема очень простая. Например, ветеран переезжает жить к дочери, у которой маленькая жилплощадь, пишет заявление на предоставление квартиры. Ему дают квартиру с учетом всех членов семьи. А спустя какое-то время выписывается от дочери, переезжает жить к сыну, прописывается у него и опять пишет заявление на улучшение жилищных условий.

– Но ведь в базе данных он уже значится как получивший?

– Конечно, значится. Но они обычно грозятся жаловаться президенту. И жалуются. Давно ли у нас выходили газеты с заголовками «Участник Великой Отечественной войны живет в нечеловеческих условиях»? И никого не волнует, что он сам себе создал такие условия, потому что квартиры отдал детям, а сам – назад, в свою хибару. Мы же вот в Сыктывкаре по Сысольскому шоссе 145 квартир выдали ветеранам. И в первый же год в доме осталось процентов тридцать участников войны. А сейчас там никого из них уже нет.

Обеспечение всех ветеранов жильем – это, пожалуй, самый важный результат наших протестных действий, которые мы проводили в 2005 году после принятия закона о монетизации льгот. Но, к сожалению, сегодня бесплатной помощи ветеранам практически не осталось. К примеру, раньше для престарелых отдых в социально-оздоровительном центре «Максаковка» был бесплатным. Было организовано 17 заездов в год по 50 человек. А с этого года все это платно. Нам оставили только четыре бесплатных заезда – для участников Великой Отечественной войны, ветеранов боевых действий в Афганистане и Чечне, для матерей погибших и один заезд оставили для ветеранов. И то все это не бесплатно, а мы должны выиграть грант на эти цели. Кроме того, в предыдущие годы нам выделяли по 800 экземпляров всех видов печатных республиканских изданий, чтобы наши ветераны могли читать. С этого года все бесплатные издания отменены. Я считаю это информационной блокадой.

– Как обстоят дела с благоустройством памятников героям Великой Отечественной войны?

– Четыре года назад, когда мы начали эту работу, то провели инвентаризацию всех памятников погибшим в войне. У нас в республике всего 541 памятник был, сейчас больше. 65 из них нуждались в срочном ремонте. Мы по тридцать тысяч из фонда «Победа» отправили на места на приобретение материалов, и все эти памятники отремонтировали. А жители городов и районов, когда увидели, что это действительно хорошее начинание, начали сами устанавливать новые памятники там, где их раньше не было.

Что касается надмогильных обелисков фронтовикам, всем ветеранам Великой Отечественной мы не можем их установить, у нас нет таких денег. И поэтому мы начали устанавливать при входе на кладбища мемориальные плиты с именами тех ветеранов, которые на этом кладбище захоронены. Эту работу мы и дальше будем продолжать.