12 декабря, в субботу, на сцене театра оперы и балета состоится бенефис народной артистки Республики Коми, заслуженной артистки России Альфии Коротаевой «Тебе, моя республика», посвященный 30-летию ее работы в Коми. Интервью накануне праздничного концерта, который к тому же должен стать своеобразным итогом большого этапа в жизни и творчестве, обычно обещает диалог-воспоминание о звездных ролях, любви поклонников, перемежающийся планами и мечтами о новых проектах. Однако незадолго до бенефиса певица встретила корреспондентов БНК с совершенно другими настроениями и описала сложную ситуацию, которая сложилась в ее профессиональной карьере.

Фото Ивана Федосеева

- Меня вызвало руководство театра. Мне говорили о возрасте, о том, что меня неприлично выпускать в спектаклях даже на вторые роли — не то что на первые, - что я подставляю театр. Но мне есть еще что сказать зрителю и чем это сказать — у меня есть голос.

- Вы оказались в такой ситуации недавно, в связи с переменой руководства?

- У меня эта ситуация всегда была нелегкая. Раньше был повод – просто очень редко шли спектакли для моего голоса (колоратурное сопрано - БНК), а теперь они идут – «Травиата», «Риголетто», - но сейчас говорят – возраст. Хорошо, в «Цыганском бароне» я пела Арсену, сейчас не могу, хочу Саффи, а мне в ответ: «Вы не справитесь, это крепкий голос» – так и я крепну. Это нормальная практика: Нетребко раньше была колоратурой и пела Царицу ночи, Людмилу, Джильду, а сейчас поет Татьяну, Норму, Леонору в «Трубадуре». Хибла Герзмава из театра имени Станиславского и Немировича-Данченко – так она раньше пела Мюзетту, а сейчас она поет Мими (Мюзетта и Мими — героини оперы Дж. Пуччини «Богема» - БНК). Ничего не имею против таких переходов, у меня точно так же укрепляется голос, и я хочу петь другие партии соответственно своему статусу и положению - только, извините, первого плана.

Поэтому девиз моего концерта - «Тебе, моя республика». Он посвящен тридцатилетию моей работы в Коми, а не работы в театре. Работы в театре у меня практически не было. Я девять лет ждала «счастливого часа» - с 1985-го года, - и в 1994-м году он случился. Это действительно был всплеск: поставили «Сказки венского леса», «Риголетто», «Севильского цирюльника», «Царскую невесту» - и все. Потом эти спектакли стали очень редко идти, от силы мы с Ольгой Александровной (Сосновской - БНК) раз в год или раз в два года пропевали этот репертуар. Но мне хотелось петь партии именно для колоратурного сопрано, и вот только спустя 11 лет поставили «Дона Паскуале» Доницетти специально для меня. Ну, поставили — а потом пять лет он не шел. Сандру в «Куратове» мне не дали, я сама взяла партию и сказала: «Буду петь», - в итоге получила премию правительства республики. Партию Анжелы в «Черном домино» мне тоже не дали, я сама ее выучила - и вышла в премьере.

Когда я выезжаю на конкурсы вокалистов, возвращаюсь только с первыми местами и гран-при – если все время говорят, что ты никто, приходится постоянно доказывать, что ты не верблюд. А в ответ получаю – ну, что это там за конкурс, ни конкуренции, ничего.

- Раз так, никогда не было желания уйти?

- А другого театра здесь нет. Молодежь боится дирижеров, которые говорят исполнителям «твоя карьера зависит только от меня», а я ничего не боюсь, потому что театр – это небольшой организм в нашем регионе, а у меня за спиной целая республика, в которую я верю и которая меня защитит. Хочется жить и работать в театре с хорошим настроением, без психологического надрыва: артист может переживать только по поводу роли, которую он исполняет, – только это должно тревожить и волновать меня.

- Может быть, предстоящий бенефис все-таки сможет немного отвлечь вас от проблем в театре?

- Да, у меня будет очень разнообразная программа, которая в последнее время, в основном, звучала на особых мероприятиях на лучших сценах Сыктывкара и республики. Такие большие концерты, как этот – например, посвященные юбилею республики, - всегда проходили под живой аккомпанемент, а сейчас будет минусовое сопровождение, очень красивое – все записи оригинальные, все сделаны специально для моего голоса.

- Почему не под оркестр?

- По крайней мере, разговора такого не было. Но планы поработать с оркестром есть: скорее всего, в марте, когда основная часть оркестра будет на гастролях в Англии, мы с дирижером Юрием Фоминым подготовим концерт по песням из советских кинофильмов с участием молодого солиста театра Алексея Петрова. До того, 13 февраля, в преддверии Дня всех влюбленных, будет концертная программа «Звезды в сердце моем», в которой прозвучат популярные и малоизвестные русские романсы. В первом ее отделении примет участие Алексей Петров, во втором - Алексей Моисеенко, в общем-то, его «Мои кумиры» и вдохновили меня на эту программу. Вообще, у меня так много нот дома – когда работы в театре почти нет, я иногда прихожу в нотный отдел Национальной библиотеки за какой-нибудь одной песенкой, а эта песенка всегда в каком-нибудь сборнике, и когда я смотрю, что в этом сборнике… В общем, я прихожу за песенкой, а ухожу со стопкой сборников. За эти годы у меня накопилось столько музыкальной литературы. Порой захожу в спальню, а там вся кровать в нотах, подоконник, тренажер, инструмент. У меня есть малоизвестные арии из западных оперетт - это такая красота. У меня даже есть песня Ганны из оперетты «Веселая вдова» - текст, который никогда в Советском Союзе и не шел, его нельзя было петь – как все знают и часто сейчас вспоминают, секса в СССР не было, - а там такой очень трогательный любовный текст, даже, сказала бы, несколько откровенный.

- Ноты ищете в библиотеке, не в интернете?

- Нет, по старинке, и с интернетом я на «вы». Мне это просто неинтересно, хочется книжку взять в руки – такая классическая формация (не знаю, хорошо это или плохо). Конечно, потихоньку осваиваю и интернет, «контакты», «фейсбуки», но мне жалко на это тратить время.

- У вас такой разнообразный репертуар – и оперные партии, и романсы, и эстрадные песни. Но что вам самой ближе?

- Я не знаю, я не могу отдать предпочтение ничему – мне все нравится. И потом, когда нет возможности реализоваться полноценно в театре, получается, что я каждую песню делаю, как отдельный спектакль. Особенно показательно в этом смысле было мое выступление на «Хрустальной банке» с «Дольче Габбана» - это было что-то, половина зрителей меня сначала не узнала – так я замаскировалась. Позже был еще один эксперимент с песней из фильма «Оттепель» - тогда я тоже попросила себя не объявлять. «Танго наедине с тобой» на стихи моего мужа поэта Алексея Иевлева - тоже почти спектакль, да и каждый старинный романс.

- Как вы считаете, должны ли исполнители знать литературную основу произведения, не ограничиваться только либретто? Некоторые артисты не читают, доверяясь только музыкальной основе.

- У меня по этому поводу такая история есть. Когда-то мечтала спеть Лючию в опере Доницетти «Лючия ди Ламмермур», и меня пригласили на кастинг в Вену. Я пошла в Ленинскую библиотеку за романом Вальтера Скотта «Ламмермурская невеста», по которому написана опера. В то время он был только в полном собрании сочинений и только в единственном экземпляре, то есть ознакомиться с ним можно было в читальном зале, чего я себе из-за репетиций позволить не могла. Но когда я в очередной раз была в Москве, в книжном магазине на Калининском проспекте – сейчас Новый Арбат – смотрю: стоит двадцатитомник Вальтера Скотта, и стоил он тогда 200 рублей. Конечно, я купила, брат мужа потом высылал мне тома частями, а «Ламмермурскую невесту» я прочла сразу. Правда, оказалось, что роман от либретто очень отличался, но он мне понравился.

А еще работала над песней Мурада Кажлаева, он мне дал романс «Зорю бьют» - на 200-летия Пушкина был концерт в Москве. Тогда я жила в мастерской у одного художника, пока у него был творческий застой. Я сказала, что мне дали романс «Зорю бьют», и легла спать. Утром он меня будит: «Альфия, просыпайся! Я тебе все принес». А у него было собрание сочинений Пушкина с комментариями о том, когда и при каких условиях это стихотворение было написано – это про детские годы Пушкина, его учебу в лицее. И я сразу увидела и поняла, о чем петь.

Я иногда говорю молодым исполнителям, что голос - это классно, замечательно, но о чем поете? Это же самое главное - что ты несешь. Но появляются очень хорошие певцы (по крайней мере, я это вижу по телевидению, например, в «Романтике романса») - думающие, ищущие, которые вытаскивают редкие произведения.

- Вы много поете на разных языках. Почему для вас это интересно и на каком петь нравится больше?

- Не могу сказать, все языки очень своеобразны. Само произношение нового языка мне очень интересно, всегда предвкушаю, как буду это петь. В программе «Песни мира» я спела на эстонском языке, романс на французском, мордовскую песню – а капелла. Итальянский, английский, французский, немецкий, татарский, латинский - с ними все понятно, все это для меня хрестоматия.

Была одна еврейская песня, мы ее сделали оригинально - перевели на русский и на коми, то есть я спела на идише, русском и коми языках. Думаю, эта программа будет обновляться и расширяться, на сегодня два или три языка у меня уже прибавилось.

- Произношение сами ставите?

- Нет, что вы. Я обратилась в «Дом дружбы», и мне дали телефоны. Со всеми я созванивалась, приезжала на чашечку чая, вместе все обсуждали, разбирали транскрипцию, потом корректировали. И на сдачу этой программы я пригласила все национальные автономии.

- Вам важнее петь или играть? Могли бы стать драматической актрисой?

- Я не знаю. Мне кажется, что сценическая речь у меня хуже, чем вокал – или такое ощущение возникает от того, что в театре у меня было мало разговорной работы - мало ролей, в которых нужно было что-то говорить. Я лучше передаю слово, когда пою, стараюсь увидеть себя в ситуации, посылаю себя в нее.

- Но если бы вам предложили роль в драматическом спектакле, согласились бы?

- Я бы попробовала. Я бы очень-очень много работала над драматической ролью. У Ольги Александровны есть опыт (роль Гертруды в спектакле «Гамлет» театра драмы им. В. Савина – БНК), я ей немного завидую. Но я бы на это пошла только в качестве эксперимента, своей певческой карьере я не изменю и не хочу занимать чью-то нишу. А так, ради эксперимента, - почему нет.

- Можете представить, кем бы вы были, если не певицей?

- У меня боевой характер… Перед последними выборами ко мне в театре много подходили: «Альфия, давай, баллотируйся в депутаты! Ты же за нас». Я люблю правду, честность, откровенность и не боюсь работы. И если не петь, то политическая карьера была бы мне, наверное, близка, тем более у меня есть второе образование - я закончила факультет управления Академии госслужбы. Чувствую в себе силы заниматься политикой. Мне нужно за что-то бороться, я человек с активной жизненной позицией и хочу приносить пользу, а, тем более, сейчас у нас в стране и республике непростое время. У меня есть образование, жизненный опыт, авторитет и положение в обществе. Я человек со здоровыми амбициями и не скрываю этого. Кроме того, вода под лежачий камень для меня никогда не текла. Многим в театре просто везет. За что я боролась, они отвечают «да я не хочу петь», «я не могу», «я не справлюсь», а им дают-дают-дают… Да у меня такого счастья не было никогда, всего я добивалась сама. До 1994 года говорила, что я классная певица - пою в классе, а в перерывах хожу по сцене, «щупаю» акустику. До сих пор так делаю.

- А дома «ищете звук»?

- Дома – нет, нужна акустика. Да и не хочется никому мешать.

- Какую музыку сами слушаете?

- Я, в основном, музыку слушаю в машине. Мне дарят очень много дисков. Это татарские популярные песни - очень заводная музыка. Или вот подарили «Веселых ребят» – все те популярные песни, которые знаю еще с детства. Что еще? Фаусто Папетти, Барбра Стрейзанд, Луи Армстронг, Элла Фитцджеральд, ну и современная эстрада мне не чужда. Нравится что-то энергичное.

- А в профессии были кумиры?

- Да, но это не российские певицы. Мария Каллас, Рената Скотто, Джоан Сазерленд, Эдит Груберова. А вот недавно дочь записала для меня концерты Анны Нетребко - она дает такую положительную жизненную энергетику. Нравится уже упомянутая здесь Хибла Герзмава.

- Как относитесь к преподавательской деятельности? Не хотите стать педагогом?

- В последнее время очень часто задают этот вопрос. Я пока не готова. Могу дать профессиональную консультацию, сказать, что я слышу, какие голосовые проблемы. Иногда спрашиваю: «Про что поешь, деточка?» - потому что не понимают. Пока у меня не вызывает интереса такая работа. Наверное, у меня много своих неосуществленных планов - спектаклей или концертов, и занимаюсь этим. Пока не готова брать ответственность за другую человеческую судьбу. Сегодня я хочу с ней работать, а завтра у меня не будет времени, а человек в тебя верит и от тебя чего-то ждет, поэтому я не хочу никого подвести в важный момент его жизни.

В прошлом году я была председателем жюри одного конкурса, и многим, в том числе членам жюри, не понравилась моя требовательность к исполнителям. Но я была к ним столь же строга, как и к себе.

- А своих детей готовы научить?

- У дочери великолепные голосовые и музыкальные данные, и в свое время она поступила в Гимназию искусств при Главе РК, но я ее оттуда забрала, потому что никому не желаю сложной актерской судьбы. Если у тебя нет характера, если ты мягкий человек, то никогда в жизни не надо идти в театр. Здесь нужно уметь выживать в самых сложных обстоятельствах. Я не любезничаю с главными специалистами и руководством - есть расписание, и я там все увижу: уроки и репетиции. Я должна получать по заслугам, а не любезничать с кем-то и за это получать роли - не будет такого никогда.

- Видимо, это характеризует театр вообще, и одному человеку систему сломать тяжело.

- Это плохо. И я не желаю такого детям.

Когда у моей дочери был выпускной вечер в детском саду, я узнала, что она поет. Родители сказали, конечно, мама вечерами с дочкой занимается. А я ее услышала тогда в первый раз. Когда она была маленькая, я часто брала ее в театр, ей очень нравилось, особенно опера «Севильский цирюльник». Дома постоянно играла музыка, мне было некогда петь колыбельные - я ставила пластинки, и она засыпала под «Ave Maria» Бах-Гуно, «Лебедь» Сен-Санса. А сейчас ей нравится балет, и каждый год она едет на майские праздники в Петербург, чтобы сходить в Мариинский театр. Она пересмотрела весь мировой балет, уже может выступать как «критик». А сын - нормальный мальчик, со слухом у него слабовато - и я даже рада этому.

Вообще, очень много талантливых людей, которые, хотя и не в искусстве, но любят петь. Несколько лет назад был проект «Песни со звездами», и я пела с коммерческим директором «Теле 2» - какой голос! какой тенор! Но за нашу зарплату какой нормальный мужик пойдет работать в театр? Кстати, благодаря ему и его жене я стала ходить в караоке бары. Однажды сидим, и кто-то без очереди запел и очень неплохо. Я думаю: «Что же это такое?» Хотела сделать замечание, оборачиваюсь, а это Андрей Семенович Пошуменский (генеральный директор ОАО «Комитекс» - БНК). Я подошла поздороваться, улыбнулись друг другу, похвалила его вокал, и мы решили чаще встречаться в караоке.

- И насколько часто вы поете в караоке?

- В последнее время не очень. Например, когда бывает порыв или не хочется спать, я могу выбраться — время одиннадцать, половина двенадцатого, я села в машину, поехала и попела. Или, когда у меня готовится эстрадный концерт, тоже могу сходить в качестве репетиций.

- Что поете?

- В этом году у меня была программа «Эхо любви» - из репертуара Кристалинской, Шульженко, Толкуновой, Герман. То есть пою, в основном, эстрадную классику, еще, может быть, Пьеху, что-то у Пугачевой.

- В завершение интервью, ответьте, пожалуйста, на несколько блиц-вопросов. Что вы предпочитаете: чай или кофе?

- Чай с молоком.

- Проза или лирика?

- Лирика.

- Рязанов или Тарковский?

- Рязанов.

- Столица или провинция?

- Провинция.

- Разум или чувства?

- Чувства.

- Отдых или работа?

- Работа.