Год назад в свет вышла уникальная по содержанию и посылу книга известного в Коми краеведа и путешественника Владимира Королева «Биармиа»: от краеведения – к философии биосферного воспитания». Отлично проиллюстрированное издание автор посвятил знаменитым зырянским землепроходцам XVII века Дмитрию Зыряну и Федору Чукичеву, проторившим путь до Аляски и Калифорнии, а также молодому поколению путешественников и краеведов. Между тем издание не вызвало особого интереса ни в министерстве образования республики, ни в министерстве культуры, в бюджете которых не нашлось средств закупить хотя бы несколько экземпляров для городских, районных и школьных библиотек, центров дополнительного образования. Что сегодня происходит с богатейшим архивом общественной организации «Биармиа» и что такое биосферное воспитание, Владимир Королев рассказал в интервью «Республике».

Фото respublika11.ru

– У вашей книги прекрасная обложка, на которой изображен ваш знаменитый коч «Зарни Ань» (коч – парусное судно река-море северных и сибирских землепроходцев – авт.). Без малого четверть века назад этот коч произвел настоящий фурор, впервые совершив плавание по фактически утраченным древним водно-волоковым путям края из бассейна Вычегды на Печору и Северный Ледовитый океан. А спустя год возглавляемая вами «Биармиа» реконструировала второй коч – новодел «АNBUR», который повторно должен был пройти этот же маршрут. К сожалению, удалось реализовать лишь маршрут первого этапа. А где сегодня эти суда? Помнится, много лет назад при поддержке городских властей вы начинали строительство целого комплекса.

– В 1991 году по инициативе и силами «Биармии» с помощью городских чиновников и благотворителей на левом берегу реки Сысолы было начато строительство здания-комплекса, в котором был запланирован не только музей коча «Зарни Ань» с экспозицией «Северо-Европейская море-речная культура», но и объемные помещения для архива, библиотеки, выставочного зала и школы традиционного деревянного судостроения. Уже был забит свайный фундамент, но в СНГ произошел путч ГКЧП, и в связи с последующими событиями в стране стройку надолго пришлось прервать.

С момента возвращения из экспедиции в 1991 году коч «Зарни Ань» несколько лет находился под присмотром работников Сыктывкарского речного порта. Понимая, что строительство комплекса «Биармии» затягивается на неопределенный срок, я неоднократно обращался к правительству республики и к администрации города, к различным компаниям с просьбой оказать содействие в размещении судна во временном помещении. Но все мои хлопоты заканчивались фиаско. Так было до 1994 года, когда господь, видимо, услышал мои молитвы и послал мне первую недвижимость в Сыктывкаре – небольшую дачу в садоводческом товариществе «Усть-Лемъю». Это было весьма кстати, ведь через года два пошли слухи и о закрытии порта, где стояла «Зарни Ань». Не теряя времени, я начал готовить из дачи будущую школу коми традиционного деревянного судостроения, мне даже удалось расширить участок в сторону реки, укрепив довольно-таки болотистую местность большим количеством песка и грунта. Сюда в 1998 году был переправлен и установлен коч «Зарни Ань», а в 2004 году начата его реставрация.

– То есть оба судна, на которых совершены не имеющие аналогов путешествия по северным морям, не нашли своего пристанища ни в одном музее и сегодня доживают век под открытым небом? А что с вашим бесценным архивом?

– Не теряю надежды, что мой труд будет все-таки востребован, а замыслы реализуются. Мне повезло побывать во многих музеях Европы, в том числе в музеях кораблей.

В норвежском музее «Кон-Тики» меня поразил тот факт, что экспонируемый плот Тура Хейердала, не имеющий никакого отношения к истории и культуре Норвегии, уже через два года после постройки здания для него начал приносить прибыль. Чтобы сегодня восстановить коч, чтобы сделать из него музейный экспонат, нужен целый проект. Нужны головы, руки, средства.

Меня удивляет, неужели наши возрожденные традиционные суда-кочи, родившиеся на финно-угорском Севере и являвшиеся основным транспортным средством при открытии для Европы Сибири и Русской Америки, не представляют никакой ценности для нашей республики?

– Да, эти замечательные суда, а также и ваши бесценные архивы могли бы стать, например, важным сегментом развития концепции финно-угорского культурного парка. Понимаю, что звучит несколько утопично, но тем не менее.

– Вы, наверное, не представляете, какой объем работ потребуется, чтобы привести в порядок всю библиотеку, которая сегодня вывезена из квартиры на улице Оплеснина, где «Биармиа» тринадцать лет снимала квартиру. Сегодня эта огромнейшая научно-культурная база втиснута уже в собственную квартиру, но большая ее часть все еще за ее пределами, в арендуемых помещениях. Это гигантский труд, который нужно разбирать, описывать, оцифровывать. Сохранить, пока не все пришло в окончательный упадок. Разрушаются экспонаты, на Печоре погибла большая коллекция кораллов: случайный трактор разнес балок, где они хранились.

Одному мне физически не под силу ни архивная работа, ни тем более реставрация коча. И пусть я безнадежный оптимист, но верю, что строительство Центра «Биармиа» или на месте начатой стройки, или в каком другом месте будет довершено. И в нем найдут спасение не только архивы «Биармии», но и культурное наследие многих других краеведов республики, в частности, например, авторского этнопедагогического центра Людмилы Королевой и Анатолия Смилингиса, которое сегодня разбросано по всему Корткеросу. И то, что никому до этого нет дела, морально убивает.

Вообще мы зациклились на политике, на деньгах, но теряем при этом нечто большее. Я не раз отмечал в своих публикациях, что в Республике Саха хорошо помнят имена зырян-землепроходцев, в том числе Дмитрия Зыряна, Федора Чукичева, европейских первооткрывателей рек Алазеи и Колымы. Об этом свидетельствуют не только памятники с изображением судов-кочей в Русском Устье на Индигирке, Черском, Среднеколымске, Зырянке на Колыме, но и многочисленные топонимы: поселок и река Зырянка, названные в честь Дмитрия Зыряна в Верхнеколымском улусе, Зырянский угольный разрез, Момо-Зырянская впадина и т.д. Все это я изложил в своей книге. Одна из главных задач моего труда – разбудить наконец память своих сограждан-земляков, поставить вопрос сохранения этой памяти и использования ее в биосферном воспитании общества. Это ли не вопрос патриотизма?

У нас рождается масса новых памятников и так называемых арт-объектов – шишек с белками, комаров, вертолетов и т.д. Но памятник землякам-землепроходцам даже не обсуждается.

– Может, действительно мы живем в сложную и странную эпоху и время для вашей книги – это время будущего? Ну а у чиновников сегодня вообще голова не о том болит.

– Я ведь прихожу с книгой к руководящим работникам культуры и образования и объясняю, что это не коммерческий проект, а большой духовный труд, изданный за счет частного кредита. Труд, который призван учить, будить духовность, который раскрывает новые странички мироздания. Одним словом, через неделю мне звонят и говорят: «Забирайте ваше изделие». Пытаюсь как-то воздействовать на чиновников: «Вы действительно считаете, что ваш покорный слуга всю свою жизнь тратил на ерунду, полтора года описывал свои чудачества в книге, а теперь пытается навязать ее вам от нечего делать?» При наступившем молчании заворачиваю книгу в использованный «аргумент» и ухожу. Как говорится, без слов.

Между тем я не падаю духом. Моей духовной поддержкой остается Республика Саха, которая сегодня не только впереди планеты всей в деле увековечения имен коми землепроходцев ХVII века, но и в деле реализации некоторых постулатов проекта «Центр биосферного воспитания «Биармиа».

Однажды я писал, что в России появится министерство культуры, науки и духовности. С недавних пор министерство культуры Якутии стало называться «Министерство культуры и духовного развития». И то, что биосферное воспитание имеет будущее, не вызывает у меня сомнений.