Уполномоченный по правам человека в Коми Людмила Завьялова в ходе телепередачи «Вопрос с пристрастием» заявила о тщательном наблюдении за ходом расследования резонансных уголовных дел, о нарушении прав не только детей-сирот, но и тех, кто живет в семьях, а также призналась, что ее права ущемлены в меньшей степени, чем у других.

Людмила Завьялова бдит за чиновниками. Фото Кирилла Затрутина

- Людмила Васильевна, Вы собираетесь предложить главе Вячеславу Гайзеру свои услуги, чтобы «в разных форматах поработать над тем, как усилить доверие населения к власти». Что, получается, народ совсем перестал верить властям?

- Доверие к власти очень низкое. Я в процентах не могу сказать, поскольку надо социологические замеры делать, но, судя по обращениям и жалобам, люди все меньше и меньше доверяют чиновникам. Мы в декабре проводили «круглый стол» в госсовете, который был посвящен законодательному развитию института уполномоченного. И мы предложили создать совет при главе республики, куда вошли бы все, кто занимается защитой и восстановлением прав человека. Там же прозвучала информация о необходимости контроля над теми рекомендациями, которые ежегодно появляются в докладах уполномоченного.

- Пока контроля никакого нет?

- Пока нет, и мы вольны в этом смысле. В каждой шутке есть доля правды, и я все время говорила, что ж вы мне так бесконтрольно разрешаете работать? Ведь я могу вообще ничего не делать. Вы же должны меня контролировать: государственный совет меня назначал, глава предлагал мою кандидатуру. Я понимаю ту статью закона, где прописано о моей независимости от всех структур, но надо брать уполномоченного под контроль.

- Вернемся к обращениям граждан. Можно сказать, что люди ненавидят чиновников и обвиняют их во всех своих бедах?

- Можно так сказать. Ненавидят чиновников. Со страшной силой ненавидят. Очень много жалоб на их работу. Помню, один знакомый написал про меня стихотворение:

Я знаю, Люда, как ты любишь бигуди,

Но за чиновниками бди!

Поэтому прямое назначение омбудсменов в Европе (я не омбудсмен, я уполномоченный) - они бдят за деятельностью чиновников. У людей, которые ко мне приходят, такие страшные жалобы на чиновников! Мне говорят: «Людмила Васильевна, они просто не разговаривают с нами. Они нас просто на матерные буквы посылают! Чтоб мы не ходили, не спрашивали, их не беспокоили».

- Смотрите, Вы мешаете жить чиновникам…

- Да, мешаю.

- …а между тем институт уполномоченного по правам человека финансируется из бюджета. Они могут Вам как-то отомстить?

- Не думаю, что они уж прям такую месть мне задумают. Ведь я не требую ничего для себя. Я хочу, чтоб чиновникам тоже нормально жилось. Ну, нельзя быть счастливым в обществе несчастных людей, нельзя. Когда человек удручен, у меня, например, портится настроение. Думаю, так у любого нормального человека. Поэтому я за то, чтобы атмосфера была дружелюбная, чтобы мы не ненавидели друг друга, а уважительно друг к другу относились.

- То, что вы живете за счет бюджета, не значит, что вы априори любите руку, которая вас «кормит»?

- Я никогда даже не задумывалась об этом. Я не думаю, что кто-то в нашей республике, памятуя о моем опыте и моей деятельности всякой разной, мог бы мне что-то сказать или даже намекнуть, мол, ты смотри, не пиши там какое-нибудь заключение. Однажды в госсовете попытки хилые уже такие делали, но там сразу поняли, что это абсолютно бесполезно. Поэтому, если бы такие посягательства были, я бы, скорее, приняла решение уйти в отставку, нежели быть на поводу у кого-то. Это для меня неприемлемо абсолютно.

- Многих из тех, кто приходит к Вам как уполномоченному по правам человека, Вы отправляете в суд…

- Да.

- …вот бабуля к Вам пришла. Она в своих квиточках не может разобраться, а Вы ее - в суд! Она даже не знает, где суд находится. Есть какая-то другая возможность помочь?

- Мы отправляем в суд, когда нет другой возможности. Потому что для того, чтобы проблема была решена, нужно иметь на руках судебное решение. Это касается трудового стажа, еще каких-то моментов. У наших юристов люди получают полную консультацию, и они идут, выигрывают суды и приносят вышитые полотенца в благодарность.

- Часто выигрывают?

- Выигрывают, да. И одно полотенце даже у нас есть, вышитое бабушкой. Такое вафельное красивое полотенце, и мы его бережем.

- А вообще Вы верите в наш суд?

- Слабо.

- Насколько слабо?

- Очень слабо. И свои претензии к судебной системе мы выразили Вячеславу Михайловичу Лебедеву – председателю Верховного суда России. У нас полномочий нет пересматривать решения судов, но те материалы, которые к нам поступают, мы анализируем. Мои советники - одна работала судьей, а другая – помощником судьи, видят, сколько допускается ошибок при принятии судебных решений.

- Резонансные судебные разбирательства по «Пассажу», Подъельску, дело Аркадия Виноградова. Многие убеждены, что судят невиновных. А вы почему-то молчите…

- Во-первых, судьи занимаются этим вопросом. Во-вторых, по Подъельску у меня есть своя позиция, что отвечает «стрелочник». Уже достаточно много информации поступило, кто этот человек, чем занимался, какие предложения им вносились. Поэтому я рассчитываю на то, что суд примет справедливое решение, и будет осужден виновный, а невиновного отпустят из-под стражи, выплатив ему все компенсации, в том числе моральный ущерб.

- А по делу Аркадия Виноградова что можете сказать?

- Кто такой?

- Парня обвиняют в изнасиловании.

- Аркадий Виноградов… У нас много дел сейчас, которые в том числе на уровне дознания и следствия, и мы еще можем просить, чтобы провели какие-то проверки. Сказать конкретно не могу, фамилию не помню, потому что несколько таких дел у нас сейчас в работе находятся.

- А по «Пассажу» что?

- Пулялин с Коростелевым обращались к нам. И мы вот только недавно получили ответ, который нам не понравился. Ответ из прокуратуры по той проверке, которую должна была провести ухтинская прокуратура. Мы сопоставили время, когда была заявлена необходимость проведения разбирательства по факту избиения, и время, когда документы получили свое развитие. То есть у нас есть очень много вопросов по этому факту. А сами Пулялин и Коростелев, они уже отправлены куда-то на Урал. Это страшно, если они действительно не виноваты. Самая главная проблема, знаете какая? Безответственность и абсолютное отсутствие профессионализма на всех уровнях. И это не только наши региональные дела, а в целом по России.

- Чтобы оценивать других как безответственных непрофессионалов, нужно быть самому ответственным профессионалом…

- Естественно, конечно.

- Вы себя таковым считаете?

- Я знаю, чем я занимаюсь, примерно представляю, чего нужно достичь. И результаты по 2009 году по количеству решенных проблем - хотелось бы, чтобы они были лучше. Мы будем добиваться в глобальных направлениях изменения ситуации. А по частным проблемам очень много имеем плюсов, и каждый день получаем такие звонки: «спасибо, проблема решена» или «к проблеме стали относиться иначе после вашего вмешательства». Это греет и заставляет снова просыпаться в 7 утра и идти на работу.

- В республике хотят удвоить число уполномоченных: создать институт уполномоченного по правам ребенка. Вы - «против»?

- Я - не «против». Это журналисты так сказали, что я «против». Я высказала позицию, которую мне помог выработать экспертный совет. Мы пришли к выводу: если много денег в республике есть, нужно создавать отдельный институт по правам ребенка. А если нет средств, то можно ввести одну дополнительную единицу в аппарат уполномоченного по правам человека. У нас все детство проблемное. Не только то, что связано с сиротами. Семьи не могут дать ребенку то, что ему необходимо. Нам нужно возвращаться к тезису коммунистической партии: «Все лучшее - детям».

- А у нас сегодня все лучшее кому?

- Богатым.

- Сейчас пятерка вопросов от читателей БНКоми. Первый: кто поможет разобраться с бездействием ЖЭУ?

- Будем говорить – управляющие компании, ТСЖ, ЖЭУ – это уже другой век. У нас есть большой совет при главе республики, который занимается проблемами, возникающими при реформировании ЖКХ. Я как член этого совета выношу вопросы о деятельности управляющих компаний. Потому что тот беспредел, который имеют в виду люди, задающие этот вопрос, нужно приостановить.

- Так кто людям поможет? Получается, что глава?

- Совет при главе должен принимать какие-то решения. Ну и люди могут сами себе помочь. Когда у них в управляющих компаниях нет правления, собраний они не проводят, это люди виноваты сами, что позволяют собой манипулировать.

- Считаете ли вы нарушением прав человека то, что Алексей Колегов на сайте «Рубежа Севера» публично называет врагами народа ряд известных людей региона: Мурашко, Пыстина, Лазицкого и других?

- Не читала, но слышала об этом. Видела где-то на сайтах портрет Колегова. Не знаю, кто он такой, откуда и чем занимался. Но знаю, что каким-то образом позиционирует себя. Конечно, это нарушение! Это же как безосновательно можно? Я сейчас тоже хочу на одного человека подать в суд, который во всех средствах массовой информации говорит о том, что я не тем занимаюсь, и что меня нужно посадить. И те, кого Колегов называет врагами народа, тоже могут подать в суд на защиту своей чести и достоинства.

- Как Вы можете комментировать стремление прокуратуры и суда в Республике Коми к заключению всех подозреваемых под стражу как использование давления на них, при этом нарушая права граждан?

- Такое есть, и я знаю, почему. Когда человек под стражей, с ним легко. А так, поди, попробуй его найти. Поэтому они всех под стражу берут, надо - не надо. Это нарушение прав человека, они превышают свои полномочия. А когда человек выходит, особенно отсидевший большой срок, то это уже угроза всему обществу. Для таких людей нужна реабилитация. Но у нас этого нет. Государство должно создавать благоприятные условия для жизни. А когда государство этого не понимает, тогда граждане должны подсказать. А люди только в условиях зрелого гражданского общества могут это сделать. А у нас нет гражданского общества, и люди все еще уповают на царя.

- Или на уполномоченного…

- Они как придут, как скажут, что Людмила Васильевна, на вас вся надежда... Это же какая на меня ответственность возлагается?! Ну, люди, я же не могу, я же вам не волшебник. Не все же от меня зависит. Я ограничена в своих возможностях. Все, что мы можем, мы сделаем. Но за пределами очень много остается. Поэтому это страшно, когда люди так говорят.

- Еще вопрос с сайта: что сделали лично Вы, Людмила Васильевна, для улучшения качества жизни работников бюджетной сферы?

- Бюджетной? (смеется - БНКоми). Все, что могла, сделала, когда была при власти. А сейчас я - человек без власти. Я сейчас занимаюсь их проблемами – работников бюджетной сферы, когда дело касается увольнений, сокращений и так далее.

- Как Вы считаете, соответствуете ли Вы данной должности, спрашивает читатель?

- Это некорректный вопрос…

- Ну, вот так спросили…

- Как я могу сама себе давать оценку? Оценку должны люди дать. Когда будет заканчиваться срок полномочий в 2012 году, люди должны будут написать: «Вон такого уполномоченного, который ничего не понимает, не знает, не способен решить проблемы» или сказать: «Спасибо, вы отработали свой срок». Я такую оценку не могу давать.

- Людмила Васильевна, а Ваши права часто ущемляют?

- Человек, который якобы тоже занимается защитой прав, пришел ко мне и говорит: «Скажите, сколько нарушено было прав?» Я говорю: «Так, садитесь и пишите: права нарушаются каждый день у каждого гражданина Российской Федерации». Даже если человек не знает о каком-то своем праве, оно тоже может быть нарушено, потому что мы живем в условиях неправового пока государства. Ну а самой мне заниматься собой некогда, я же все время на работе. Поэтому с точки зрения оценки ситуации в целом, я вижу, сколько у людей проблем, и я считаю себя счастливым человеком. И с этой точки зрения считаю, что мои права в меньшей степени ущемлены, чем у других.