Сегодня в Сыктывкаре с единственным концертом выступает советская и российская оперная певица Елена Образцова. Обладательнице редкого меццо-сопрано 74 года, она не скрывает свой возраст, охотно говорит о своем жизненном опыте и пишет стихи на трех языках. С корреспондентом БНК Елена Образцова встретилась в перерыве между репетицией и концертом, параллельно внося правки в макет готовящегося к печати сборника своих стихов.

Фото murmansound.ru

- Когда планируется выход сборника?

- Либо в этом году к 50-летию моей творческой деятельности, либо в следующем году к моему 75-летию. Пока не знаю.

- Вы давно пишете стихи? О чем они?

- Они о любви, о жизни, о красоте. Писать начала, когда похоронила мужа. Пришла домой, села и стала писать, наверное от потрясения. Уже взрослая была, можно даже сказать, старая.

- Вы ведете очень активный образ жизни, как вам удается держать себя в форме?

- Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру. А так я все время в работе, все время в самоутверждении, поэтому, наверное, мне Господь и дает силы. Я думаю, что люди умирают тогда, когда они становятся никому не нужны. Пока я чувствую, что нужна людям, Господь и дает мне жизнь.

- В плотном гастрольном графике остается время на то, чтобы осмотреться в городе?

- Случается изредка. Когда есть время, я посещаю картинные галереи, а я очень люблю живопись, смотрю церкви, природу. Сегодня ничего посмотреть не успеваю, сейчас будет обед, потом немного полежу, и на сцену.

- Где больше всего любите бывать?

- Очень люблю Испанию и Японию. Пожалуй, еще Италию.

- Вместе с вами сегодня на одной сцене будут выступать разные исполнители, в том числе Евгения Ширинянц, студентка Санкт-Петербургской консерватории. Ее участие в концерте - часть вашей преподавательской деятельности? Вы всегда стараетесь брать молодых вокалистов в свои концерты?

- Пытаюсь возить, не всегда, конечно. Я думаю, что Женечка Ширинянц станет выдающейся певицей. Ее взяли в Петербургскую консерваторию, когда ей было всего 17 лет, это удивительно. Но я ведь не только молодежью занимаюсь. Я организовала свой фонд, мы поддерживаем старых певцов, которые оказались забыты. Они составляли славу Большому театру, а сейчас никто не знает, как они живут. Уже провели один вечер в их поддержку, собрали денег, подарили жемчуг, это были счастливые моменты. Следующее наше мероприятие - концерт 22 апреля, на котором будут петь маленькие дети из моего и не только моего конкурса. Мы будем собирать средства на то, чтобы эти дети могли учиться дальше.

- Как вы относитесь к своей известности?

- Это большая радость. Те, кто говорит, что известность, слава тяготят, как минимум лукавят. Это очень приятно, когда тебя узнают, приглашают, подходят к тебе на улице. Единственное, что это заставляет все время быть в форме, краситься, мазаться, чтобы не выглядеть на людях «чувырлой-прости-господи». Когда тебя узнают - это радость, что же от этого уставать-то.

- Вы помните свое первое выступление?

- Нет, не помню. Зато я помню, как пела Марину Мнишек (партия Марины Мнишек из оперы Мусоргского «Борис Годунов» - БНК) на сцене Большого театра. Я тогда училась на третьем курсе консерватории, перед этим на фестивале молодежи и студентов в Хельсинки получила первую премию, потом была первая премия на конкурсе имени Глинки, после которого меня пригласили в Большой театр. Когда в первый раз прислали телеграмму в консерваторию, я решила, что меня кто-то разыгрывает, и не обратила внимание на нее. Второй раз телеграмма пришла за подписью Павла Лисициана, и я поняла, что это серьезно. Выучила Марину Мнишек, поехала и меня сразу взяли в труппу Большого театра. Это и был мой дебют.

- Есть ли у вас любимые произведения, которые вы можете петь в любом настроении и состоянии?

- Недавно был концерт у Монсеррат Кабалье, ей несколько дней назад исполнилось 80 лет. Она до сих пор поет, правда, только камерную музыку. Когда начались «бисы», в зале кто-то кричал: «Хотим Норму, хотим Норму» (Ария Нормы из оперы «Norma» Беллини - БНК). Она говорит: «А я-то как хочу». Вот так и по поводу моего любимого репертуара. На сегодняшний концерт я дала список того, что могу исполнять, здесь уже посмотрели, что из этого может сыграть оркестр. Вообще, я очень люблю Марфу в «Хованщине». Это был высший пилотаж у Мусоргского. Еще очень люблю «Пиковую даму», которую пою с 25 лет. Когда я пела ее в первый раз, моя мама сидела в зале и не узнала меня: «Вот, моя дурочка испугалась и не вышла». Только потом она узнала меня по голосу. Из западного репертуара я очень любила Шарлотту в опере «Вертер» Жюля Моссне, это была единственная партия, которую не надо было петь в полный голос, можно было делать какие-то нюансы в музыке.

- В одном из ваших интервью вы упомянули, что не поете немецкую оперу. Почему?

- Я пою очень много немецкой камерной музыки. Но никогда не пела оперу, потому что никогда не могла выучить немецкий текст, хотя пою на десяти языках. Немецкий наизусть не получался, хоть умри, хотя голос у меня, конечно, для Вагнера был создан.

- А вообще с языками как складываются отношения?

- Очень легко. По-настоящему я учила только французский язык. У нас с первого класса школы была учительница Ольга Артуровна, настоящая француженка, которая приехала к нам из Парижа. Еще в школе у нас была очень умная директриса - Екатерина Алексеевна, я ее очень хорошо помню. Она взяла на работу Ольгу Артуровну, которая ни слова не говорила по-русски, а мы не говорили по-французски. Через год мы все говорили по-французски, а Ольга Артуровна - по-русски. Я как-то давала в Париже концерт, после которого вышла статья обо мне. Я ее очень берегу, там написано: «Образцова преподала нам урок французского языка». То есть я спела без акцента. Все остальные языки я учила сама, английский, например, с самоучителем. Я очень много пела в «Метрополитен-опера», язык был постоянно на слуху. Самое таинственное, что происходило со мной - это то, что стала писать на итальянском языке. Откуда это пришло, я не могу сказать. У меня есть стихи на итальянском и французском языках.

- Среди длинного списка ваших выступлений есть несколько необычных концертов, например джаз с Игорем Бутманом. Как вы к этому пришли?

- Когда я пела в «Метрополитен-опера», по вечерам ходила в разные клубы, заведения, подвальчики, где играли джаз. Тогда я влюбилась в эту музыку, пошла в магазин, чтобы купить себе дисков с записями. При этом никого, кроме Эллы Фицджеральд, я не знала. И оказалось, что я купила записи самых великих джазовых исполнительниц. Я не знала, кто они, ориентировалась только по фотографиям на обложках и интеллекту в глазах, я понимала, что с такими глазами плохо петь нельзя. Потом я долго мучилась: дело в том, что когда я пела джаз, я не знала английского языка. Мне было очень трудно, так как не было нот. Всю джазовую программу я выучила на слух, и тоже я сделала и со текстами. Когда я вышла, у меня от страха был просто припадок. После нескольких концертов, в том числе и очень смешного концерта «Джаз на троих» (Концерт «Джаз на троих» играли Игорь Бутман, Елена Образцова и Денис Мацуев - БНК), я поняла, что мне очень сложно петь джаз, там считать надо иногда, оказывается.

- По-вашему, джаз сложнее оперы?

- Для меня опера не была сложностью, я в опере прожила такие эмоции, каких в жизни никогда не проживала. Поэтому очень рано стала мудрой - я очень много разных жизней прожила на сцене.

- Вы помните, как решили стать певицей?

- Да, мне было пять лет. Я увидела фильм «Большой вальс» об Иоганне Штраусе. Там играла Мелица Корьюс, она совершенно изумительно пела. А актер, который играл Штрауса, оказался очень похож на моего второго мужа Альгиса Жюрайтиса. Маленькой я сказала, что хочу, чтобы у меня был такой муж и чтобы я пела, как Мелица Корьюс. Через много-много лет так и случилось.

- Вы много лет проводите конкурс юных вокалистов. Здесь в республике есть свой конкурс, его проводит Ольга Сосновская. Победителей ее конкурса вам не случалось встречать у себя?

-Я не знаю, у меня на конкурсе, чтобы не было никаких переживаний о том, что кто-то является чьим-то учеником, все зашифровано. В программке об участниках ничего не написано, кроме имени и возраста. У нас нет зависимости от взаимоотношений жюри и педагогов. Была такая певица Зара Долуханова, которую я безумно любила, еще, когда училась в консерватории, бегала на все ее концерты. Дивная была певица, она очень много понимала в музыке и исполнительстве. Я даже тайком провожала ее на Московском вокзале, зналя, что она уезжает, бегала смотреть, как она складывает свои чемоданы, как ей помогает Александр Ерохин, который потом стал моим педагогом. Однажды, будучи в жюри у меня в конкурсе, она сказала, что сейчас выступать выйдет ее ученик. Пришлось ей объяснить, что мне не важно, чей это мальчик, если он будет хорошо петь, я буду счастлива. Если он будет плохо петь, он получит то, что заслуживает. У меня очень строгий конкурс, у нас все по-честному. Обмануть детей нельзя, это преступление. Я всегда стараюсь с этим бороться, когда попадаю в жюри разных конкурсов.

- Удается?

- Иногда. Когда нет, больше на этот конкурс я не езжу никогда.

- Откуда чаще всего на ваши конкурсы приезжают самые талантливые дети?

- Отовсюду. Определенной географии нет. Зато есть божьи создания, которых еще не успели испортить педагоги. Они доводят меня до рыданий. А потом педагоги начинают неправильно учить, начинаются кривляния, заламывания рук, совершенно безобразно их одевают как взрослых. А когда они совсем маленькие, именно в этом возрасте их надо поддерживать и учить. Именно для этого я много лет пытаюсь сделать Международную академию музыки. Два наших правителя подписали письма, чтобы я это сделала, но вот уже много лет ничего не делается в этом чиновничьем болоте. Я очень торопилась сделать это, мне хотелось отдать все, что знаю, потому что я много пела с лучшими певцами, оркестрами и дирижерами. Но раз никто не хочет, я уже успокоилась. Я провожу много мастер-классов. Но мне не нужна моя собственная школа, мне хотелось создать академию, которая бы собрала в себе все наши знания о музыке. Самые лучшие голоса сейчас у нас и у корейцев, я хотела, чтобы мы успели передать то, что мы узнали от великих людей. Но никто не слышит нас.

- Вы когда-нибудь отдыхаете?

- Не понимаю, что это такое. Я никогда не была в отпуске, не ездила отдыхать. Если я не пою, я преподаю, или пишу, или в саду выращиваю цветы, или дизайном занимаюсь, или ухаживаю за своими четырьмя собаками. Обожаю свой сад и своих собак.