Республиканский колледж искусств остался без директора. Руководивший им 4,5 года Андрей Дикоев принял предложение своих петрозаводских коллег и уже 20 января вместе с семьей переезжает в Карелию, где займет должность декана в Петрозаводской государственной консерватории имени А.К. Глазунова. По словам уходящего директора, одним из факторов, заставивших принять такое решение, стала квартирная проблема (вместе с супругой и двумя маленькими детьми он проживал в арендованной однокомнатной квартире - МС), которую ему приходилось решать без помощи работодателя. В Карелии же его ждут две комнаты в семейном блоке общежития консерватории. О том, кто может заменить его в колледже, как выстраивались отношения с региональным Минкультом и почему культура в Коми хромает на обе ноги, Андрей Дикоев рассказал в интервью газете «Молодежь Севера».

Фото Юрия Кабанцева

- Кого вы видите на месте директора колледжа вместо себя?

- В первую очередь Любовь Беззубову, заместителя директора по учебной работе (правда, сейчас находится в отпуске по уходу за третьим ребенком). Она достаточно давно работает в администрации колледжа, у нее колоссальный опыт работы завучем, отлично знает учебный процесс, все его детали. Она начинала работать еще с предыдущим директором Анатолием Ялынным. Логично, что следующим шагом для нее может стать директорство. Есть еще пара моих заместителей, которые не так давно на административной работе, но развиваются, растут и показывают хорошие результаты. Я их привел из педколлектива и очень рад, что угадал их направление и не ошибся в их потенциале. Сейчас в колледже сложилась определенная команда, она умеет работать на пользу дела.

- Не жаль оставлять наработки?

- Жаль, что за 4,5 года я не успел сделать все, что мог бы, если бы не эти наши потрясения, которые преследовали нашу культуру, - бесконечная смена министров, отсутствие финансирования. За четыре года я работаю с четвертым министром, это уже о чем-то говорит. Каждый из них в чем-то был хорош, а вместе они бы могли составить близкого к идеалу руководителя. Особо хочется отметить Валерия Коробова, он всегда принимал решения, умея слушать мнение специалистов.

Когда я попал в Коми в 2008 году, был разгар финансового кризиса, и от финансирования культуры у нас остались рожки да ножки. Спасибо, что зарплату не убрали и оставили поддержку по коммунальным платежам для колледжа. Первые два года было постоянное барахтанье, топтание на месте и попытки хоть что-то выцарапать не то, чтобы на развитие, а просто на латание дыр. Все напоминало тришкин кафтан - там посыпалось, здесь развалилось. Со всех сторон сыпались предписания всевозможных надзорных органов, которые нужно было обязательно выполнять, а на это тоже нужны были деньги. Первые два-три года можно было сделать намного больше, чем я смог. Мне всегда было больно заходить в общежитие, видеть, в каких условиях там живут наши студенты и работники, больно было ходить по классам и смотреть на инструменты, которые старше меня, убитые стулья, окна. Это все очень давило на психику, и казалось, что ничего нельзя изменить.

- Благодаря вам в колледже появилось множество проектов - Парад молодых профессионалов, концерты «Играет профессор консерватории» и «Молодые таланты России», фестиваль современной музыки, фестиваль «Pro-Этно». Что будет со всем этим?

- Из перечисленных проектов все мои. Особенно дороги мне «Pro-Этно» и фестиваль современной музыки. Хотя мне нравится и продолжать чужие идеи, особенно если я вижу, что они хороши. Таковыми стали конкурс «Юные дарования» и джаз-фестиваль. Очень надеюсь, что тот, кто придет после меня, тоже будет думать так. Ломать то, что было сделано другими, - плохая традиция. Никто не отменял правила эволюции, постепенного развития, поступательного прорастания каких-то идей. Революционными методами никаких положительных результатов добиться нельзя, это может сделать только эволюция.

- Вместе с вами в Карелию уезжают два студента колледжа - баянисты Николай Истомин и Захар Петрушин, которые в апреле 2011 года впервые за много лет привезли в Коми престижные премии международного исполнительского конкурса имени Репникова. Скорее всего, в Коми юные дарования уже не вернутся?

- Почему же? У обоих здесь живут родители, и кто знает, как сложится их судьба, может, они вернутся, как и я. Да, в какой-то момент я тоже думал, что буду играть и буду востребован где-нибудь в столицах. Потом как-то пришло осознание того, что слава и сценический успех, а также возможность с помощью этого зарабатывать - не такая уж и хорошая вещь. Это не всем полезно, и не каждый музыкант в итоге к такой жизни стремится. Я в какой-то момент просто потерял к этому интерес. Может, это обусловлено тем, что в профессиональном плане я не дотягиваю до того, чтобы стать звездой, где-то недозанимался, где-то не хватило чисто человеческих качеств. Но в какой-то момент я понял, что я могу быть носителем определенных знаний, интеллектуального содержания, традиций, и в этом случае мне ничего не мешает самореализовываться. Тогда-то я и согласился на эту работу в Сыктывкаре.

- Нет желания забрать какие-то проекты с собой в Карелию?

- В Петрозаводске много своих музыкальных проектов, очень развита музыкальная культура. Например, «Pro-Этно» там не выживет - в Карелии есть два своих сильных этно-фестиваля. Более того, коллективы там культивируют свои проекты, собирают на них деньги и проводят за свой счет. Там очень высока конкуренция. Зато я могу вписаться там в тусовку как организатор. Сейчас в консерватории открылся новый концертный зал, и пока мы проводили у себя фестиваль современной музыки, они у себя сделали фестиваль, посвященный открытию этого концертного зала. Этот зал великолепен, в него можно вместить оркестр, хор, там стоят орган, два рояля. Я так понимаю: они намерены проводить в нем много разных проектов, у них есть творческие силы, хорошо развита этническая музыка, есть даже отделение в консерватории. Мне самому интересна академическая музыка, в том числе современная этника, джаз. Что-то подобное нашему фестивалю «Традиции и классика авангарда» можно провести в Карелии, там эта ниша пуста.

- В одном из интервью, которое вы давали агентству БНКоми, чувствовались совершенно депрессивные настроения. И в культуре все было плохо, и уехать хотелось немедленно. Выходит, ничего не изменилось?

- Надо признать, что у культуры республики есть две проблемы, она пока сильно хромает на обе ноги. Первая - инфраструктурная. То, что появились рояли, инструменты и оборудование, - это хорошо. Но слушать это негде. Более того, организовывать что-либо по-прежнему очень трудно. На джаз-фестивале мы выставили достаточно простой техрайдер, но и его выполнить оказалось проблематично, я вынужден был искать, например, некоторые микрофоны сам. В общем, чтобы что-то организовать, по-прежнему требуются самоубийственные усилия. То же самое и в других учреждениях, включая наш колледж. У нас концертного зала как не было, так и нет. И не будет, судя по всему. У всех есть свои инфраструктурные проблемы. И у всех есть кадровые проблемы.

- Вы тому хороший пример.

- Отъезды специалистов - следствие. А причина - доверие к ним, вернее - его полное или частичное отсутствие. Проблемы коммуникации и понимания того, что все мы плывем в одной лодке, по-прежнему существуют. Руководитель должен подбирать таких людей, чтобы у них не было сомнений в их квалификации. Если у меня есть главный бухгалтер, то я буду ему доверять делать свою работу. Если у меня работает художественный руководитель коллектива, я буду ему доверять формировать какую-то концертную программу. И нельзя допускать, чтобы бухгалтер вмешивался в дела художественного руководителя, и наоборот. По моим наблюдениям, с 2008 года в Коми такое происходит практически на всех уровнях, включая Министерство культуры. Эта проблема связана с несформированной служебной этикой и поверхностным пониманием в отрасли самих понятий - «искусство» и «культура». Не знаю, как в других отраслях, но в культуре Коми дела обстоят именно так. Каждый должен заниматься своей работой, не поучать друг друга, а помогать. В самый большой ступор, например, меня вводит постоянно звучащий вопрос: «Зачем нужна классическая музыка?» Он сам по себе говорит о недоверии. Эта проблема и вынуждает артистов и режиссеров уезжать, они просто не видят доверия к себе. Пока министры будут меняться раз в год, ничего изменить в этом направлении не получится, нужна постоянная, целенаправленная работа. Я вообще считаю, что государство за деньги налогоплательщиков должно поддерживать только вечные ценности. Это не самое плохое вложение денег.

- Наверное, на расстрельной почти должности министра культуры сложно заниматься повышением служебной этики?

- Видимо, да. С другой стороны, Министерство культуры не имеет права вариться в своем соку и культивировать на нашей поляне, которая называется Республика Коми, только одно какое-то направление. Должно быть разное, своевременное и для всех желающих. Навязывать не нужно ничего. Маразм, когда птушников загоняют слушать симфонии Бетховена. Но и заставлять музыкантов-профессионалов жить в духовной изоляции просто потому, что якобы ради только ста человек не нужен целый фестиваль современной музыки за деньги бюджета, тоже ужасно. Нельзя строить политику, исходя из личных предпочтений руководителя, и в то же время нельзя идти на поводу только у интересов большинства. В нашем случае количество зрителей в зале - еще не показатель. На фестиваль «Традиции и классика авангарда» ходило 150-200 человек. Но это были люди, которые каждый день фестиваля смотрели по два концерта. Они приходили, слушали и понимали, что происходит, им было интересно. Они такие же полноправные представители народа, как и те, кто ломится на концерты поп-звезд или народных коллективов. Они тоже имеют право слушать в родном городе ту музыку, которая им интересна. Поэтому нужно формировать полный спектр культуры и работать по всем направлениям сразу. Изобретать ничего не надо, основных направлений не так много, но ни одно из них не должно быть в загоне.

За 4,5 года работы в колледже я ни одного направления не загубил. Это связанно с тем, что я люблю музыку и вообще искусство, вне зависимости от жанра и направления. Для меня музыка - некое абстрактное, беспредметное искусство. Как вид искусства, где время и звук соотносятся, выдавая в итоге нечто универсальное, абсолютное и бессловесное. Надо было провести джазовый фестиваль? Вот джазовый оркестр. Предстоит концерт современной камерной музыки? Пожалуйста - камерный оркестр. Проводим «Pro-Этно»? Вот вам ансамбль «Коми сьылан». Другое дело, что надо смотреть еще и по качеству проектов, чтобы они были живыми, интересными.

Есть у нас один фестиваль, который, на мой взгляд, уже умер, а его продолжают искусственно накачивать и каждый раз возвращать с того света. Он умер, его надо на некоторое время оставить в покое и дождаться, пока он сам не возродится. А так это похоже на работу реаниматолога, патологоанатома и таксидермиста одновременно. Проекты должны быть живыми, они могут быть кривыми, косячными, но интересными за счет живого содержания, а не за счет все более «красивого» оформления, введения режиссуры, усиления пафоса и т.д.

- За 4,5 года вашей работы создалось ощущение, что о колледже в республике, наконец, стало слышно. Это был целенаправленный PR?

- Да, это было целенаправленное культивирование. Я еще до приезда знал, что скандалы сотрясали колледж изнутри. При всем при том, что Анатолием Ялынным двигали положительные мотивы, где-то он все же перегнул палку в отношениях с коллективом. Для него были важны учебный процесс, дисциплина. Я не против таких методов работы. Но перед собой я поставил другую задачу: никаких революций, никакого резкого разворота не будет, будет постепенный поворот не к светлому, а просто к будущему, чтобы каждый чувствовал себя членом большой семьи, нужным колледжу, коллегам и республике. Задача была - сформировать положительный имидж колледжа. Кстати, за самый первый материал в СМИ по поводу юбилея колледжа мы заплатили. Но в дальнейшем мы начали генерировать интересные информационные поводы, и к нам стали обращаться за комментариями. Важно было обойтись без скандалов.

- Удалось?

- Нет, конечно. Были ситуации, из-за которых опускались руки, хотелось уйти. Самым тяжелым стал случай, когда в общежитии покончила с собой одна из наших студенток Арина. Это был переломный момент, когда стало понятно, что ты отвечаешь не просто за состояние стен, стульев, инструментов, но и за человеческие жизни. Тогда пришло какое-то сумасшедшее понимание того, чем приходится заниматься, и степени ответственности. Вообще, во всех конфликтах свою половину вины я всегда беру на себя. Надеюсь, все эти истории были пережиты и прожиты, и за все эпизоды, в которых я был не прав, были принесены извинения. В любом случае, мне не стыдно ни за один день из 4,5 лет работы.

- Квартирный вопрос можно назвать решающим в вашем переезде?

- Наверное, нет. Я никогда не акцентировал внимание министерства на этом. Один раз даже написал письмо тогда еще министру культуры Владимиру Юрковскому, полагая, что он как-нибудь посодействует решению моей проблемы. Ситуация никак не изменилась. После этого я понял, что давить не стоит. В то время мне было 32 года. А сколько таких же молодых специалистов тогда и сейчас ютится в общежитии колледжа и в «Югоре»? Чем я лучше их? Ничем. То, что судьба дала мне возможность работать директором, быть полезным людям, уже подарок судьбы.

Я очень благодарен своим друзьям и коллегам, которые меня поддерживали все это время, не давая расслабиться и удовлетвориться обретенным статусом, почивая на лаврах. Что будет дальше - покажет время. Если бы еще в мае 2008 года мне сказали, что в сентябре я уеду в Сыктывкар, я бы просто покрутил пальцем у виска.
Квартирный вопрос не был решающим, но если бы еще в последний год эта проблема была хоть как-то решена, хоть чуть-чуть, я бы даже не подумал о том, чтобы уехать отсюда.