Популярность киберспорта доказали недавние «Игры будущего», на которых около двух тысяч спортсменов сражались в двух реальностях за призовой фонд в 10 миллионов долларов. Как развивается индустрия в городах и районах Коми, почему республика не попала на международный турнир в Казани, сколько могут зарабатывать профессиональные игроки, как родители мешают ребенку связать свою жизнь с киберспортом, в интервью БНК рассказал председатель региональной Федерации компьютерного спорта Ринат Махмутдинов.

Фото Константина Стратиенко

— Федерация компьютерного спорта Коми существует более 10 лет. Чего вы за это время успели добиться?

— Мы возродили региональное отделение. Оно перестало фактически функционировать в 2020 году после переезда в Москву основателя Евгени Бейкова (экс-депутат Госсовета Коми — прим. БНК). Здесь не осталось людей, которые могли дальше все развивать, собирать документы, так что организация потеряла аккредитацию, и киберспорт перестал считаться спортом в Коми.

В декабре 2022 мы предложили федерации России возглавить местное объединение, и глава федерации Дмитрий Смит дал нам карт-бланш. Поддержало нас и министерство спорта Коми.

Так как у нас были полномочия от головной федерации, мы провели школьную лигу и всякие небольшие коммерческие турниры. Но мы еще год после возрождения не могли выдавать спортивные разряды за победы на соревнованиях, потому что аккредитацию получили только в конце 2023. Из-за этого же у нас не получилось попасть на недавние «Игры будущего»: квалификации проходили раньше.

— Чего вы хотели добиться, возродив Федерацию компьютерного спорта?

— Моя цель — сделать все, чтобы в каждом маломальском населенном пункте была какая-то секция по компьютерному спорту, чтобы объясняли, что это не просто прикольное времяпрепровождение. Есть же секции бокса или мини-футбола. Мне хочется развивать все аспекты киберспорта. Это и медиа, и аналитика, и профессиональное комментирование.

— Удалось ли вам распространить киберспорт на всю республику? Или он существует только в столице Коми?

— Например, в Воркуте живут ребята, которые организовали работу клуба на базе учебного заведения, недавно неплохо поиграли на нашем турнире по Dota 2. Мы общаемся, но они развивались вообще не под моим началом. Мы держим связь с киберспортсменами Ухты и Усинска.

Развивается Удорский район: прошло большое соревнование еще по CS:GO на шесть команд и первый в республике фиджитал-футбольный матч. Там люди состязались сначала в игре, а потом выходили на реальное поле. Но в районе все происходит больше с моей подачи, потому что это мой дом.

— То есть за полтора года вы успели наладить связь лишь с четырьмя муниципалитетами, не считая Сыктывкара. Вы считаете это хорошим результатом?

— Мне кажется, это неплохое достижение. Пока мы были не аккредитованы, нас воспринимали не особо серьезно, мы были просто неофициальной группой лиц. Только после ноября 2023 начали понимать, что мы не абы кто, а пришли с какой-то целью.

Нам еще далеко до того, чтобы в каждом населенном пункте была детская школа по компьютерному спорту. Если мы удвоим связи в этом году, это будет замечательно. Кроме того, стоит понимать, что оставшиеся районы пока даже не проявили себя в киберспорте.

— Почему в других муниципалитетах ничего не слышно о киберспорте?

— Может, менталитет другой или влияет уровень жизни. Молодежь, конечно, чем-то там занимается, но нашелся другой человек, который их направил не в киберспорт, а в бокс, например.

Мы хотим популяризировать киберспорт, показать всем, что это серьезное дело, в том числе поддержанное государством. У нас уже было в планах провести День киберспорта, но все сорвалось с финансированием в последний момент.

Главная у нас проблема — родители, которые не понимают увлечение ребенка. Они не верят, что кто-то будет оплачивать проезд на турниры, вручать денежные призы. А когда они увидят, что это официальный спорт, есть разряды, ребята ездят на соревнования России, то тогда и поймут: «Мой ребенок, наверно, занимается небесполезным делом».

— Как вам удается переубедить родителей?

— Это постоянная работа с возражениями. Мне говорят: «Он сажает зрение!» А я в ответ: «Сейчас есть высококачественные мониторы, которые с герцовкой более 240, что максимально снижает вред». «Он бездарь!» — «Да ваш ребенок по-английски разговаривает лучше, чем вы, потому что общение в чатах происходит часто на международном английском языке. Да у него появляются друзья по всей стране!»

— А какие еще умения появляются у киберспортсменов?

— Развивается логическое мышление и анализ, ведь всегда нужно держать информацию в голове: какое оружие у противника, что имеют при себе союзники — чтобы ты мог отбиться или завоевать точку. Улучшается командное взаимодействие, и всегда идет общение. Простое правило в CS2 — в одиночку не «пикаем» («пикать» — это быстро выглядывать из укрытия — прим. БНК). В Dota 2 вообще миллион комбинаций, как в шахматах.

Кроме того, игровой опыт хорошо переносится в реальную жизнь. Например, в автосимуляторе тебя учат при заносе немного побиться о бортик. В реальности при езде по зимней дороге, где бровка из снега, ты понимаешь, как можно не убиться при опасной ситуации. Также в играх приходится постоянно выбирать, что помогает в жизни рисковать и брать ответственность на себя.

— Чиновники и активисты часто обвиняют в школьном буллинге и шутинге игры, считая, что дети из-за них стали агрессивными. Какое ваше мнение?

— Нужно полностью не понимать детей, чтобы игры приписать к шутингу и буллингу. Ребята приходят не из игры на улицу, а наоборот. И, возможно, наша задача — его в игре как-то перевоспитать, если ребенку это нужно. Да и знаете, иногда преподавателям нежелание учиться легче связать с играми, боксом или скрипкой, а не признать, что не могут заинтересовать ребенка.

Работа со школами у нас ведется. Да, при первом телефонном разговоре крайне скептическое к нам отношение. Но во время личных переговоров они проявляют интерес. Если в прошлом году я сам навязывался, то в этом уже немножко сами спрашивают: «А когда начнется подготовка к турнирам?», «А какие будут еще?». Понимают, что это чуть-чуть серьезнее, чем просто игры. Но, к сожалению, так себя ведут меньшинство школ: на контакте с нами около 14 в Коми.

— Федерация компьютерного спорта России — крупная организация, в соревнованиях которой участвовало полмиллиона игроков, ее призовые фонды достигали 5 миллионов рублей. Вы же базируетесь в небольшом кабинете в вузе. Почему?

— Я не вижу смысла в большом офисе и столе, в кожаном кресле. Может быть, когда у нас появятся отделения по районам Коми, нам это понадобится. Но сейчас идет работа в полях: нужно ходить, договариваться, напоминать о себе. Если у меня будет условно 50 тысяч, то лучше вложу их в новый ивент, чтобы подросткам было интересно. Кроме того, 80 процентов работы проходит вообще онлайн.

С Сыктывкарским университетом у нас хорошие отношения, поэтому они безвозмездно предоставили нам помещение. Да и я думаю, они заинтересованы в том, что студенты развивались в киберспорте.

— На чьи деньги живет организация?

— Самые крупные мероприятия мы вносим в единый календарный план спортивных мероприятий министерства спорта, которые нас финансируют, а мы перед ними отчитываемся. Также ищем спонсоров, а ведь они неохотно идут на контакт. Надо знать, в какую дверь постучать и как донести достоинства сотрудничества. Федерация киберспорта России может оплатить работу судей, помочь с раскруткой, сделать мерч, предоставить оборудование. Иногда, если для проведения турнира не хватает 3 тысяч рублей, докидываем сами. Радость детей стоит дороже.

— Федерация в Коми занимается только проведением турниров?

— Мы помогаем нашим ребятам развиваться. Я стараюсь, чтобы они выезжали за пределы республики для получения нового опыта, знакомств с другими киберспортсменами или просто отдыха. Мы проводим онлайн «праки», тренировочные матчи, например, с представителями Северо-Западного федерального округа.

— Какого уровня наши киберспортсмены?

— Будем говорить на примерах. Ребята из лицея для одаренных детей в прошлом году играли в финале Северо-Запада школьной лиги в Dota 2, что довольно хороший результат. Только поражение в этом матче, к сожалению, лишило их возможности представлять нас на гранд-финале в Москве. Про них даже шутили в интернете, мол, во всем одарены.

У нас есть некоторые самородки, которые появились из ниоткуда, мы не имеем никакого отношения к их развитию. Это Паршуков Алексей — вы с ним делали интервью — который упорно идет в сторону профессионального коммерческого спорта.

Мы же хотим сделать киберспорт массовым, чтобы перенять опыт, который есть у Алексея, и на всех распространить.

— А насколько Коми сильнее или слабее других регионов России в киберспорте?

— В то время, когда местная федерация фактически не работала, другие регионы развивались. Теперь мы немного в догоняющей позиции, но со временем, думаю, наверстаем. Если составлять рейтинг субъектов России, то мы где-то в середине, хотя до верха еще далеко.

— Чтобы поравняться с другими регионами, нужно искать в Коми талантливых игроков. Как федерация это делает?

— Во-первых, у каждого человека, тянущегося к киберспорту, в игре есть рейтинг, который уже показывает, умеет он что-то или нет. Также хороших игроков сразу видно на соревнованиях: ты постоишь за его спиной три секунды во время игры и сразу видишь, что человек двигается, понимает и анализирует игру намного лучше других.

— И как дальше работаете с такими игроками?

— Для начала нужно настроить микроклимат: понять, вредит это его учебе или нет, узнать отношение родителей и убрать давление на игрока. Нельзя давать ему сразу уходить в киберспорт с головой: если у человека не получится здесь, то у него должно быть хотя бы какое-то образование.

Дальше мы «берем его на карандаш» и предлагаем участвовать в различных турнирах. К сожалению, у нас нет какой-то базы, чтобы сформировать хорошую сборную и под наблюдением ее развивать.

— Что нужно сделать, чтобы стать киберспортсменом?

— Во-первых, потребуется команда, часто она возникает из друзей и одноклассников. Когда понимаешь, что перерос этих ребят, ты начинаешь искать равных себе в интернете, собираться с ними и набираться опыта, участвуя в турнирах. А там либо тебя кто-то переманит как боевую единицу, либо ваша команда добьется чего-то и найдется спонсор.

— С чем придется столкнуться человеку, который хочет стать киберспортсменом?

— С огромным хейтом со стороны всех. Игроку своими достижениями придется доказывать людям, что они не правы. Окружение будет говорить, что он маленький ребенок, что это ничего не даст. Когда начнутся первые результаты, часть людей, которые хейтили, начнут его успех с ним же делить и говорить, что это благодаря их поддержке он стал таким.

Это стандартная история любого спорта.

— В каком возрасте лучше начинать заниматься киберспортом, а в каком уже поздно?

— Мировая тенденция такая, что спорт очень сильно омолаживается, и мировыми звездами становятся в 16 лет. То есть врываться в индустрию нужно в 12-14.

Но какого-то четкого порога вхождения нет. Вдруг Бог вас создал именно для какой-то игры, а вы о ней узнали только в 20 или 30. Да, после определенного возраста ваши рефлексы будут слабее, чем у молодых, но за счет понимания игры и аналитического мышления можно вывозить.

— В комметариях к интервью с киберспортсменом Алексеем Паршуковым было мнение, что киберспорт — удел бездельников, и игры выводят из экономики потенциально годное молодое поколение. Сколько может зарабатывать киберспортсмен?

— Он способен полностью прокормить себя, не занимаясь ничем больше. Игрок, дающий хороший результат, может получать от 100 тысяч рублей.

Каждый день проходят онлайн турниры, на которые можно заявляться и получать от 50 до 500 долларов. Я не уверен, что человек, который называет игроков бездельниками, зарабатывает хотя бы по 100 долларов в неделю. Кроме того, киберспорт — это индустрия. Как только ты начнешь давать хороший результат, то можешь стримить, получать донаты и размещать баннеры, стоимость которых порой доходит до 10 тысяч долларов в месяц.

Но нужно понимать, что для высокого достатка надо пахать, как и в любом виде спорта, многое ставить на карту и от чего-то отказываться. .

— А сколько нужно потратить, чтобы стать киберспортсменом?

— Как таковых затрат нет. В большинстве семей уже есть какой-то примитивный персональный компьютер и интернет. Причем, некоторые, тренируясь и побеждая на неудобном железе, «наказывают» всех, когда соревнуются с другими на одинаковых устройствах. Но, конечно, когда человек пойдет в профессиональный спорт, затраты увеличатся, например, придется «апгрейдить» свои девайсы. Такая ситуация, в общем, в любом спорте.

— Какие планы у киберфедерации сейчас?

— После соревнований мы хотим сделать серию киберквизов, чтобы комьюнити не распадалось. Еще есть желание провести фестиваль «Киберлето» с конкурсом косплеев и ретро-приставками.

Сейчас у нас уже есть официальный тренер по компьютерному спорту, но я хочу к концу года увеличить число наставников до четырех и потом в геометрической прогрессии наращивать штат. Может, когда-то появятся спортивные школы, студия аналитики, арены с большими экранами для зрителей, но я их вижу пока только у себя в мечтах.