В Сыктывкаре при социально-реабилитационном центре «Райда» несколько раз в неделю собирается группа анонимных алкоголиков. Объединенные общей проблемой люди рассказывают друг другу о том, как они справляются со своей зависимостью. При этом в наличии имеется и классическая картинка сидящих в кругу людей, и привычная для Запада открытость. По словам участников группы, посещение этих собраний для них становится необходимостью, а возможность выговориться - тем самым лекарством, которое спасает от тяги к алкоголю. С руководителем группы, собирающейся в «Райде», побеседовал корреспондент «Молодежи Севера». Имена собеседников, как и их лица, остались за кадром по их же просьбе.

Фото Кирилла Затрутина

- Анна, как давно существует клуб анонимных алкоголиков в Сыктывкаре?

- Мы работаем уже восемь лет. И это, скорее, альтруистическое объединение. Мы работаем по программе Анонимных алкоголиков. У нас 163 страницы рабочего текста, на которых описаны 12 шагов, ведущих к выздоровлению. Эта программа была разработана 76 лет назад, в 1935 году, двумя алкоголиками. Один из них, оказавшись в трудной ситуации, понял, что, если сейчас он не найдет кого-то, с кем можно поговорить, он просто напьется. Таким алкоголиком-собеседником оказался доктор. Они поговорили и оба остались трезвыми. Сразу нашли себе третьего, потом четвертого. Сейчас в мире насчитывается около 90 тысяч групп, в которых занимаются 2 миллиона выздоравливающих алкоголиков.

- Все-таки американская программа подразумевает не очень характерные для русского человека приемы - рассказы о себе, о своей проблеме. Как люди попадают к вам и насколько они готовы раскрываться?

- В России эта программа работает 25 лет. Да, она нехарактерна для нашей страны. Надо понимать, что выздоровление начинается тогда, когда один алкоголик садится напротив другого и начинает говорить. Именно так работает программа, ее 12-й шаг - это когда один идет к другому и делится с ним опытом и надеждой на выздоровление. Западная программа была адаптирована под российские реалии. Для нас одно из условий выздоровления - это посещение наркологии. С нашей группой мы каждую субботу ездим в больницу, рассказываем о том, что можно жить по-другому. Мы наладили отношения с наркологиями в Сыктывкаре, с некоторыми тюрьмами, в которые мы передаем литературу. Ведь зачастую алкоголики - это люди, которые или были в тюрьме, или по некоторым своим поступкам должны быть там. Вообще, алкоголизм и преступность стоят рядом. Кстати, часто преступления совершают даже не сами алкоголики, а их родные. У меня есть знакомая, которая убила своего мужа-алкоголика и вынесла его на мусорку. Она отказалась от работы по программе, правда, и срок свой отсидела полностью.

- Это чудовищно.

- Это реальность. У нас есть группа для родственников и друзей алкоголиков. Эти люди тоже нуждаются в помощи, они выздоравливают по той же программе «12 шагов». Вообще, слово «алкоголь» во всей книге встречается только один раз. Вся книга о том, что у алкоголика нет силы, чтобы противостоять своей зависимости. Книга помогает эту силу найти. Программа не религиозная, но она духовная. Рано или поздно человек с помощью программы все равно приходит к духовному.

- С какими-то религиозными организациями вы сотрудничаете?

- Да, у нас есть благословение на работу от епископа Сыктывкарского и Воркутинского Питирима. Сейчас мы готовим круглый стол с участием священников. У нас даже есть помещение в епархии, в котором занимается наша вторая группа. Также мы пытались наладить отношения с фондом «Возрождение», но как-то не получилось. Хотя, если к нам приходят наркоманы, мы отправляем их в «Возрождение», потому что у нас нет группы анонимных наркоманов.

- Кроме Сыктывкара еще где-то есть группы анонимных алкоголиков?

- Первая попытка выйти за пределы Сыктывкара была как раз с «Возрождением». Мы пытались организовать группу в Ухте. Они нам, конечно, помогали, мы посетили местную наркологию, разговаривали с пациентами. В Ухте к нам пришла только одна девушка, она пытается там создавать группу, но у нее пока плохо получается. Еще пытались создать группу в Усть-Куломе. В этом нам помогал местный батюшка отец Александр. Он приехал к нам на второй форум, привез своих страждущих, выделил помещение при храме. Но в храм ведь не каждый алкоголик пойдет, а других помещений в Усть-Куломе не нашлось. Мы проводили круглый стол с местной администрацией, на котором нам пообещали выделить помещение для занятий. Но потом как-то все заглохло, больше ничего не происходит. Местная администрация проводит свои акции, нас к этому пока не привлекают.

- А в центр «Райда» как попали?

- После круглого стола, который мы провели с участием социальных работников города. Мы тогда начали работать с неблагополучными семьями, стоящими на учете в этих центрах, некоторые семьи были под угрозой лишения родительских прав. Кому-то удалось помочь, сейчас этих людей даже сняли с учета как неблагополучных.

- Скольким людям удалось помочь?

- Мы не ведем статистики. Но из тех, кто приложил усилия и работает по программе «12 шагов», половина бросают пить навсегда. Еще четверть возвращаются к нам после нескольких срывов. Мне кажется, это неплохой результат.

- Насколько тяжелые люди приходят к вам? И приходят ли они сами или их кто-то приводит?

- Первым шагом должно быть признание собственного бессилия перед алкоголем. У человеческого тела есть феномен тяги, который врачи не могут объяснить. Организм не может остановиться, он требует еще и еще алкоголя. Кроме того, есть еще и одержимость ума, который любым способом оправдает употребление алкоголя. Третья составляющая болезни - духовная. Первым шагом к излечению должно быть полное осознание собственного бессилия перед болезнью. К нам приходит много людей из наркологических стационаров. Есть у нас очень хороший друг - врач-психолог сыктывкарского дневного стационара, она многих людей отправляет к нам. Некоторые приходят по совету социальных работников или после того, как прочитают о нас в газетах.

- У вас есть какое-то финансирование? За счет чего существуют группы?

- На свои пили, на свои и лечимся. Участники группы вкладывают свои деньги, сколько кто может - хоть по десять рублей. На эти средства потом мы проводим семинары, закупаем литературу, проводим чаепития.

Василий

- Лекарства от алкоголизма нет. Я через все прошел. Мне предлагали, конечно, врачи-наркологи, новое лекарство. «Берите, Василий, но оно стоит в долларах. Зато поможет». Представляете? Мне, конченому алкоголику, доктор предлагает заплатить в долларах за какую-то фигню, при которой пить нельзя, потому что умрешь? Меня смерть в то время не пугала. Когда у меня возникает феномен тяги, меня смерть не пугает. У меня одно желание — выпить. Я забываю о том, что мне вшили какой-то препарат, от которого я умру. А потом: «У, волки, обманули, я жив». Врачи же давали клятву Гиппократа, они не могут навредить пациенту, ни один доктор не вошьет мне препарат, от которого я умру. Я был у доктора Шпаченко, он меня знал в лицо. Я надеялся, что я приду к нему и брошу пить. У меня была навязчивая идея. Я занимал под это деньги, и люди мне почему-то верили, давали деньги. Когда я пришел к нему в очередной раз, доктор Шпаченко задал мне вопрос: «Тебе денег не жалко?». Я ответил, что хочу бросить пить. «Так не пей» - сказал он.

Только сейчас здесь я начал понимать, что доктора просто не понимают алкоголиков, потому что не проходят через то, через что проходят алкоголики — через унижение, мокрые штаны. Потому и доктор разговаривает со мной, как высший разум. Потому традиционное лечение помогает не всем.

Здесь я понял, что я должен быть честным перед самим собой в первую очередь. Я могу обмануть участкового, врача, но себя обмануть не получится. Я много раз себя обманывал, и до сих пор продолжаю какие-то вещи скрывать от себя. Я много лет употреблял алкоголь, естественно, какие-то части коры головного мозга пострадали. Я вынужден какие-то ошибки совершать многократно, прежде чем понимаю, что ошибаюсь.

Чтобы прийти к программе, я должен был упасть на самое эмоциональное дно. Да, есть дно эмоциональное, а есть материальное, когда ты все пропил, один кипятильник дома остался, потому что его не смог продать, он был никому не нужен. Эмоциональное дно — это когда ты знаешь, что пить нельзя, потому что ты знаешь — уйдешь в запой. И тебе плохо, ты зол, есть только негатив. Я не знаю, может, я какой-то не такой алкоголик, но у меня держится только плохое.

Я в наркологии лежал больше 30 раз. Мне доктора говорили, что я могу уже диссертацию писать. Но меня это не останавливало. Когда я пришел в группу, я ощутил групповое сознание. Я просто остался трезвым. Оказывается, о своей болезни нужно говорить.

Была ситуация, я ходил на группу около двух лет. Я не пил, и алкоголь для меня никакой ценности не представлял. А у нас руководство компании, где я тогда работал, на праздник подарили всем по бутылке бальзама. Я подумал: «Зачем мне, непьющему человеку, бутылка». Но я ее взял, поставил в холодильник. И заметил, что стал очень часто ходить к холодильнику. Я не думал об алкоголе, это он думал за меня. Я жену попросил — отнеси ты ее, отдай кому-нибудь, или вылей, я сам не смогу. И сразу стало легче. Подсознательно алкоголь всегда будет со мной. Если я не буду посещать группу, работать по программе, не буду говорить с другими, я вернусь. Для меня это и есть лекарство, мне нужно общение, работа по программе. Я должен постоянно менять себя.

Раньше я постоянно пытался изменить кого угодно вокруг себя. У меня было пять жен. Я постоянно думал — вот эта мне не подходит, она не делает то, что я хочу. Эти отношения ни к чему не приводили. После того, как я остался у разбитого корыта, я понял, надо меняться самому. У меня был выбор — идти в психушку, оставить все, как есть, или начать меняться. Я в группе уже шесть лет, два с лишним года после срыва.

Раньше при мне умирали люди от алкоголя, но меня и это не останавливало. Мне говорили: «Вот видишь». А я думал, меня это не коснется. Сейчас я даже не держусь, я просто не пью. Но и останавливаться нельзя, надо постоянно ходить на группу, потому что бывших алкоголиков не бывает, я и сейчас остаюсь алкоголиком. Вот только «уже можно чуть-чуть» для меня никогда не наступит.

Павел

- Срок трезвости не показатель для того, чтобы говорить о себе, как о выздоравливающем алкоголике. Показатель — ее качество . Трезвость может быть не только физической, физиологической, но и психической, морально-нравственной. Чего-чего, я этот аспект я совершенно игнорировал прежде. Я был сторонником такой позиции, что человек верующий не способен постоять за себя. Сейчас я сам стал таким человеком. Путь этот у меня был долог. Я прошел через страшные эмоциональные унижения. Я был в такой алкогольной коме, мне было так страшно и мерзко, что возвращаться туда не хотелось никак. Выбора не было — либо умереть, либо сойти с ума, либо наложить на себя руки. Алкоголь я для себя сам исключил.

С анонимными алкоголиками я встретился в наркологии, когда был там в очередной, 20-й или 30-й лежке. Первый раз я посмотрел на них с изрядной долей скепсиса. Второй раз пошел уже сознательно. Люди начали говорить о себе, о том, как они пили, причем на этом они не акцентировали внимание. Это на самом деле не смешно, а грустно. Люди начали говорить о том, что они обрели с трезвостью, даже не о материальных, а о каких-то духовных благах. Даже не то, что они говорили меня зацепило, а то, как они себя вели. Они были открыты, свободны, улыбались и смеялись, говорили своими словами о вещах, о которых я никогда не слышал. При этом я считал себя эрудированным, начитанным человеком, много читал, а о того, о чем они говорили, не слышал. И ведь просветили. Мне на тот момент заниматься даже нечем было. Я хоть и работал в какой-то захудалой фирме, но у меня не было ни семьи, ни увлечений. Я пропил квартиру, потерял семью, похоронил родителей. И кипятильника даже не было. Знаете, часы китайские пластмассовые за 35 рублей были такие? Так вот их я умудрился пропить за червонец — стоимость одеколона.

Первое время я приходил, мне было здесь хорошо, я чувствовал себя свободным. Здесь нет свода каких-то правил, которых нужно придерживаться, когда я захочу трезветь. Опять же, когда я захочу, никто за меня этого не захочет и не сделает. Многие у нас просто так ходят, и я так долго ходил и не понимал, почему я должен работать по программе, раз у меня все хорошо. Я не пил, женился, нашел работу, оформил ИП, начал свой бизнес. Я забыл что такое «нет денег, нет еды». Но болезнь оказалась хитрее. Я об этом просто не знал. Я был трезвым только физически, но не мог справляться со своими эмоциями, я зверел. Я стал невыносим для своих работников, они уволились, я стал ненавидеть людей. Но при этом я сам этого не понимал. Семья моя развалилась, я нашел девушку на 17 лет моложе. И эта связь тоже через два с половиной года разорвалась.

Все это время мне потребовалось только для того, чтобы просто понять, что нужно работать по программе «12 шагов». Чтобы жизнь обрела качественную трезвость, нужно заниматься по программе.