В Печоро-Илычском заповеднике завершилась ежегодная образовательная экспедиция Коми республиканского лицея при СыктГУ. О том, как развить у школьников творческую инициативу в деле охраны природы родного края и настоящее чувство патриотизма, корреспондент БНКоми поговорила с руководителем экспедиции, учителем биологии этого лицея Натальей Герасименко.

Фото Евгении Габовой

- Вы провели с группой детей в заповеднике почти неделю. Что входило в программу вашего пребывания?

- Несмотря на небольшое количество дней, программа получилась очень насыщенной. Отмечу, что отдел экологического просвещения заповедника, благодаря которому эта экспедиция стала возможна, работает превосходно, дети не были брошены. Доминика Игоревна Кудрявцева возглавляет отдел экопросвещения, она организовала и приезд, и быт, и занятия. Каждый день с нами работали настоящие ученые, научные сотрудники заповедника. Мы побывали на лосиной ферме. Познакомились с фондами местного Музея природы, ребята изучили полевые методы исследования флоры и фауны на экологической тропе. Школьникам показали, как проводят учет белок, как прогнозируется урожай диких ягод, как происходит отлов насекомых. Очень понравилось детям наблюдать за работой фотоловушек. Об этом рассказывал Симонин Леонид Владимирович, специалист, который занимается крупными млекопитающими. Он объяснил, что в разных отдаленных уголках заповедника расставлено оборудование, датчики которого срабатывают на тепло и движение зверя. Фотоловушки позволяют наблюдать за жизнью обитателей заповедника, более детально отслеживать численность животных и птиц. Обычно эти устройства устанавливают на местах возможного появления и скопления животных — на тропах, дорогах, возле возможных звериных убежищ. Реальные кадры из жизни животных – особенно медведя – детей просто восхитили.

- Где вы жили? Условия были спартанскими?

- Нас поселили в гостевом доме поселка Якша, который находится уже на территории заповедника. Печка, дрова и вода были на мальчишках, продукты покупали в магазине, готовили в основном девочки. Городские дети – очень разные. Как-то мы выехали в местечко Човью, дети не выдержали испытания комарами и колючими ветками, после этого решено было исследовательские биологические работы проводить в пределах города. А на этот раз команда собралась хорошая — девять человек 14-16 лет. Им действительно было интересно, они постоянно задавали вопросы, активно участвовали в работе. Ребята поучаствовали в жизни заповедника и в качестве волонтеров, помогли убрать мусор после строительства беседки на экологической тропе.

- Ваша экспедиция носила больше исследовательский характер, чем туристический. Но все же как бы вы оценили готовность заповедника к приему туристов?

- Вообще-то туризм и природный заповедник – понятия не очень-то совместимые. Заповедник – это, скорее, лаборатория в природных условиях. Если упало дерево, его никто не поднимает и не убирает, здесь изучают естественный природный процесс. Те же маньпупунерские болваны, которые фактически находятся на территории заповедника, – это своеобразная палка о двух концах. С одной стороны, бренд активно привлекает туристов, а значит и денежные средства. С другой стороны, пока сюда не так просто попасть. Вертолетом – слишком дорого. Пешая тропа пока не сформирована.

- Но ведь туда водят группы…

- Водят, и здесь таится реальная опасность, чтобы охраняемая территория заповедника не превратилась в лес базы «Динамо», что за Сыктывкаром, где везде мусор и на каждом шагу кострища. Должен быть какой-то путь, который был бы комфортен человеку и не принес особого вреда заповеднику. Как никак объект взят под охрану и включен в список Всемирного наследием ЮНЕСКО. Но это если говорить о заповеднике. Ведь есть на территории Коми и национальный парк Югыд Ва. Там организовывать туризм проще. И он есть. Но опять же мы сталкиваемся с отсутствием минимальной инфраструктуры. Сейчас правительство Коми активно занимается раскруткой новой туристической точки – финно-угорского этнокультурного парка в селе Ыб. Это немного из другой оперы, и в целом правильно все делается. Но становится обидно. Потому что начать с нуля и раскрутить, у нас деньги находятся, а поднять и привести в надлежащий вид то, что уже есть и создано природой, – нет. Ведь те же дороги до туристических баз или туалеты – это не мелочи. Их отсутствие могут принять и понять местные жители, для приезжающих иностранцев же это становится шоком.

- Вернемся к вашей школьной экспедиции. 10 лет назад вы проводили подобную работу с детьми, но в рамках смены в летнем детском лагере…

- Это были смены республиканского экологического лагеря. Все началось с того, что в 1997 году было решено устроить школьную экспедицию на озеро Озел. Мы – это учителя-биологи, Светлана Витальевна Загирова, руководитель Малой академии при КНЦ УрО РАН, и несколько специалистов Института биологии. Мы выехали на четыре дня. А через год решили провести полноценную смену на базе какого-нибудь лагеря. В то время Белый Бор был базой университета. Мы разработали программу, набрали три отряда. Дети у нас были не только из Сыктывкара. К нам приезжали из Сосногорска, Ухты, Инты, Усть-Вымского, Корткеросского, Сысольского районов. Причем, управления образования на местах присылали не абы кого, а выбирали тех, кто мог бы заниматься работой, заложенной программой смены. Ее главным принципом было совмещение отдыха с ненавязчивым биолого-экологическим образованием детей. По утрам были экскурсии, занятия со специалистами. В качестве кураторов направлений были настоящие ученые, помогали и студенты-биологи, проходившие летнюю практику. В конце смены мы устраивали небольшую научную конференцию, и дети докладывали о том, какие открытия они сделали, какими занимались исследованиями, с чем работали. Это все было, возможно, не на серьезном уровне, но дети знакомились с основными методами сбора информации об окружающей среде, проводили какие-то свои наблюдения, эксперименты. К тому же одно дело изучать природу по картинкам в учебнике, другое – в реальном мире флоры и фауны родного края.

- Насколько я знаю, достаточно приличный процент выпускников смены этого лагеря потом выбрали изучение живого мира своей профессией, некоторые из них пошли в медицину, другие – в экологию и биологию. Почему программа перестала существовать в виде полноценной смены?

- После того как мы два года проводили смену на территории Белого Бора, лагерь перенесли на базу детского лагеря «Мечта» в Коччойяге. Программа набирала обороты, кроме исследовательской научной работы мы стали добавлять проведение различных акций по очистке леса, проводили мероприятия совместно с лесниками. А потом в какой-то год нам прислали детей, совершенно не готовых к подобной программе. У них не было банальной экипировки для выхода в лес. Кроме того, среди них оказалось немало ребят, присланных по линии соцзащиты, так называемых трудных подростков. Конечно, такие дети были и прежде, но в тот раз их оказалось слишком много. Они срывали мероприятия, отказывались от участия в образовательных экскурсиях и занятиях. Ссылались на то, что их никто не предупреждал, и что им это ненужно. Были даже жалобы. Девочка позвонила маме и рассказала в ужасе, что ее заставляют копаться в земле и зачем-то искать червей. Мама приехала и устроила скандал. Мы продержались в таких условиях два лета, а потом решили свернуть смену.

- Тем не менее, вы продолжаете заниматься подобными проектами только в суженном варианте. Тот же выезд с ребятами в заповедник…

- Да, мы выезжали с ребятами на Кадамские озера в Усть-Куломский район, ездили в экспедицию в Югыд ва, четыре года назад также побывали в Печоро-Илычском заповеднике. Кстати, форма малых (до 15 человек) экспедиций кажется мне наиболее интересной для выполнения образовательной программы и удобной в плане организации. Главными участниками таких поездок становятся сами дети, часто к нам примыкают и наши выпускники, ребята из других школ, родители. Сейчас Республиканский эколого-биологический центр организует подобные школьные экспедиции, на Урал, например.

- В чем для вас главный смысл такой формы работы с детьми?

- Сейчас, когда мы ездили в Якшу, один из школьников, Вова Селиванов, заядлый рыбак, поинтересовался, почему в заповеднике никто не занимается рыбой. Ответ банальный – нет кадров. «Так может мне пойти?» - спросил он. Такой результат – не самое главное в подобных поездках. Но сам факт того, что ребенок начинает проявлять интерес к этой теме – вот что радует. Куда более важно то, что у детей формируется правильное понимание и отношение к природе. Они видят ее богатства, начинают осознавать, как устроен этот мир. Сейчас очень много говорят об экологии, но, как это бывает, идеи чаще остаются на словах. Здесь подход другой. Мы показываем природу такой, какая она есть во всей ее истинной красоте. Дети впечатляются. И почему-то я уверена, такие дети, осознавшие, что нам даровано, вряд ли будут мусорить в лесу или понапрасну давить жуков. Важно вложить в их головы неравнодушие.

- В продолжение темы - раньше об экологии столько не говорили. Это была наука, интересная узкому кругу специалистов. Сейчас об этом не рассуждает разве что ленивый. Изнутри, на ваш взгляд, ситуация изменилась? Отношение людей, детей, специалистов?

- Отношение человека, особенно нашего, российского, какое-то безответственное. Земли много, территория огромная, считает он, и мусорит где попало, каждый раз говоря себе – тут намусорил, есть другое место, переберусь жить туда. Раньше действительно экология была не так популярна. Когда я училась в вузе на биологическом факультете, мы сдавали только зачет по этому предмету. Сейчас об этой науке рассказывают всем независимо от получаемой специальности. Причиной тому – резкое ухудшение экологического состояния нашего мира. Воздух, вода, почва – загрязнение окружающей среды возрастает с каждым годом все больше и больше. И об этом надо не только говорить. Появилось множество программ, на поддержание экологических проектов стали выделять различные гранты. Многие программы, которые сейчас проводится под эгидой ООН, подразумевают финансирование деятельности тех же заповедников. Крупные компании включают в свои социальные направления экологические проекты, занимаются очисткой принадлежащих территорий, разводят рыб, устраивают субботники. Но этого мало. Нужно, чтобы в головах людей появилось понимание ситуации. Во многих странах жители перестали мусорить, потому что это может привести к штрафу, который по-настоящему «кусается». В США мне очень понравились стикеры, наклеенные в туалетах. На одних – информация о том, сколько воды тратится на то, чтобы человек в течение пары минут вымыл руки. На других – сколько электрической энергии уходит на то, чтобы высушить руки. Казалось бы, мелочь. Но когда видишь это перед глазами каждый раз, информация так или иначе откладывается в голове.

- Не могу не задать этот вопрос: у нас вообще есть шанс выжить? С учетом того, что из-за постоянного увеличения численности людей и роста их технических возможностей, многие полагают, что планета уже обречена.

- Я этот вопрос часто сама себе задаю. И, наверное, я оптимист. Потому что надеюсь, что человечество одумается и остановится. С численностью населения и темпами рождаемости, конечно, ничего не поделать: медицина развивается, смертность побеждается, человек научился справляться со множеством болезней – это хорошо. Хотя ни у одного животного нет такого скачка численности, как у человека. Поэтому нам надо решать проблему отходов и мусора, переработки и потребления природных ресурсов. Нужно бережнее относиться к окружающей среде. Все-таки это наш дом.