На прошлой неделе известная детская писательница Елена Габова отметила 60-летие, получила звание «Народный писатель Республики Коми» и представила свою новую книгу «Дождь из прошлого века». По такому поводу "Молодежь Севера" решила взять у нее интервью, в котором Елена Габова рассказала о своем отношении к графоманам, к Акунину и Быкову, о том, почему в школьные годы она переодевалась мальчиком, и как деградируют соцсети.

Фото газеты "Молодежь Севера"

– Накануне юбилея вам было присвоено звание «Народный писатель Республики Коми». Как вы относитесь к подобным знакам отличия? Они как-то влияют на творчество, на самооценку? Знакомо ли вам состояние «звездной болезни»?

– Звание – это оценка. Его не просят, его дают. Присваивают. Присвоили звание, значит, оценили главное дело всей твоей жизни. Это важно. На творчество оно абсолютно не влияет. На самооценку? Да я и раньше относилась к себе уважительно. Звездная болезнь? Бог с вами! С чего мне «звездить»?

– 7 июня состоялась презентация книги «Дождь из прошлого века». О чем она?

– О старшеклассниках. У меня есть старая повесть «Школьные годы недетские» – она печаталась в 1989 году в московской книжке «Двойка по поведению». Годы «недетские» – понятно, да? То есть в школьных годах немало взрослых проблем. Так вот и эти повести из «Дождя…» можно назвать «школьные годы недетские». Никакой «подготовки» к жизни, как иногда говорят. Сама жизнь. Причем, книжка про подростков, значит, про ошибки, горести, разочарования и, конечно же, про первую любовь, которая многих настигает в школьные годы.

– Вы не изменяете выбору тем для своих произведений – все они так или иначе связаны с темой детства. Не было желания написать о чем-то другом?

– А я пишу и для взрослых. Только немного. Для них всего одна книга – «Любовь на семи ветрах». Правда, в произведениях для взрослых у меня тоже много детворы, «взрослым о детях», не знаю, почему-то всегда у меня ребята на первом плане. Если я включаю телевизор, а там в любом фильме присутствует ребенок, я не могу оторваться от экрана. Кстати, в молодости рассказ «Двойка по поведению» я посылала в детские журналы и получала ответ: «Он – взрослый». Из взрослых были ответы: «Он – детский». Его «футболили», пока Сергей Залыгин с семинара не увез его в журнал «Юность», где его и напечатали. Это мой самый известный рассказ. Потом он печатался много раз. Его перевели на английский, в Японии печатали трижды, в Норвегии ребята рисовали по нему десятки рисунков.

– Собирая материал для книги «Не вставайте с левой ноги» в 2004 году, вы в течение года работали воспитателем в Гимназии искусств. На какие перевоплощения еще приходилось идти?

– Я совсем не знала мальчишек, стеснялась их. Мне казалось, что они вообще с другой планеты. На каникулах между девятым и десятым классами я стала переодеваться в мальчишку, чтобы почувствовать, как это быть им. В таком наряде щеголяла примерно с месяц, чем изумляла знакомых, которые меня все же узнавали. А я гордо проходила мимо, играя роль незнакомого пацана. Было интересно. А больше перевоплощений не было, буквальных перевоплощений, имею в виду. На бумаге же или на дисплее в того, о ком пишешь, перевоплощаешься всегда. Без этого невозможно написать хорошо. Можно сказать, я – актер не на сцене, а внутри себя, и чем лучше перевоплощусь в своих героев, тем достовернее рассказ, повесть.

– Некоторые читатели предполагают, что ваши герои не совсем похожи на современную молодежь. Нынешние подростки более жестокие. Согласитесь?

– Некоторые читатели могут считать как угодно. Может, это и так. Я не фотографирую действительность, я ее художественно отображаю. Но, судя по отзывам других читателей и библиотекарей, мои книги пользуются спросом. Как только перестанут их читать, я перестану писать для ребят. А так как не писать я не смогу, перейду на мемуары или рассказы о природе, которую очень люблю.

– Прототипами многих персонажей ваших произведений являются реальные люди, молодые и не очень, которые окружают вас в жизни. Что может «зацепить» вас в человеке?

– Имя. Ситуация. Необычность. Внешность. Высказывание. Речевая характеристика. Все, что угодно. Неизвестно, что «зацепит» в следующий раз.

– Бывали ли случаи, когда прототипы персонажей узнавали себя, читая ваши произведения? И какова была реакция?

– Такие случаи бывали. Ничего хорошего в этом не было. Хотя я стараюсь не быть точной «до конца», списывать просто образ, характер скучно, ведь я – не газетчик. Всегда меняю фамилии, имена, но прототипы себя узнают. Нет, все же лучше выдумывать героя с ног до головы… безопаснее, право слово. Люди бывают очень обидчивы, и все хотят видеть себя лучшими, чем они есть на самом деле.

– Еще один бич современности – нежелание молодежи читать книги, основным источником получения информации становится интернет. Так ли это, на ваш взгляд?

– Читают меньше, да. Но я надеюсь, это временно. Было время и в театры не ходили, а сейчас в них опять наплыв. И с кино та же история. Я думаю, народ вернется к чтению. Пусть это будут электронные «ридеры» – ничего плохого, сама пользуюсь, очень удобно. Но бумажные книги все-таки никуда не исчезнут, пусть это будут малочисленные красиво изданные раритеты, которые, и вправду, будут «лучшим подарком». Интернет – это правда, источник информации. Но пусть он и остается источником информации. Художественное чтение – это же совершенно другое, это наслаждение, уход в другой параллельный мир, воображение, мечта. Это совершенное отличие от телевизора, который подает тебе «жвачку для глаз». Телевизор – та же информация и отсутствие всяческой фантазии. Учеными доказано, что тот, кто читает, добивается в жизни гораздо больших успехов, чем тот, кто смотрит телевизор. Хорошую книгу не прочесть невозможно.

– Как вы сами относитесь к современным технологиям? Пользуетесь ли интернетом и в каком объеме?

– Без компьютера не мыслю жизни. Просыпаюсь я, просыпается компьютер. Сколько клавиатур залито утренним кофе! Клавиатуры не любят кофе – приходилось менять. Компьютер появился у нас в семье еще в самые первые годы, в начале 90-х.
Электронная почта, интернет, само собой, разумеется, есть. Свой сайт не завожу, так как знаю по сайтам писателей-друзей, что нужно много времени для его поддержки. Без сайта в интернете полно моих произведений, взятых, мягко сказать, без разрешения автора. В социальных сетях участвую, но это уже в тягость, потому что многие сети превратились в свах – знакомства, намеки, подмигивания. К сожалению, социальные сайты тоже падают по направлению к плинтусу. Хочешь отписаться от рассылок – нет, не получается: сети «не отдают своих», им выгодно, чтобы было больше зарегистрированных пользователей. Кстати, попадаешься в «сети сетей» очень просто, без своего желания, достаточно кому-то из твоих респондентов туда «поселиться» – идет веерная рассылка его адресатов.

– Вы пишете книги на русском языке, но при этом активно продвигаете коми культуру, переводя произведения своих коллег по цеху республиканского Союза писателей. Как бы вы оценили состояние коми литературы и в целом ситуацию с коми языком в республике? Эффективны ли меры по пропаганде коми языка, предпринимаемые сегодня в регионе?

– Когда я училась в школе, фразы со словами «коми» почти не произносились, мы все жили в СССР. И когда в классе спрашивали национальность, чтобы записать в журнал, коми ребята стеснялись назвать свою. Сейчас положение выправляется – в школах учат язык и не боятся говорить на коми, появилась молодая коми интеллигенция. Я пишу на русском и этим самым принадлежу к русской культуре. Я перевожу своих друзей с коми на русский, и этим самым отношу себя к коми культуре тоже. Я не понимаю, когда предлагают выбор: кто ты – русский или коми писатель? Я хочу быть и русским, и коми. «И» вместо «или» гораздо продуктивнее.

– Сложно ли быть писателем, не графоманом, сегодня?

– Писателем быть сложно в любое время. Сложно и очень интересно, так как ты выдумываешь свой мир, свой круг героев, они живут, созданные тобой, но уже независимо от тебя – среди читателей. О графоманах же скажу так: те, которые пишут для себя, хотя и понимают, что их уровень, мягко говоря, не очень – молодцы, они украшают свою жизнь. А воинствующие графоманы, которые со своим «не очень» преследуют издателей и ненавидят успешных нормальных писателей, – это беда.

– Как вы относитесь к политически активным писателям, тем же Дмитрию Быкову, Борису Акунину? Должен ли писатель выходить на улицу, на площади, на митинги?

– Я – детский писатель и к тому же женщина. Поэтому считаю себя вне политики, хотя имею на многое свое мнение. Я не считаю, что все у нас в стране хорошо. У нас многое нехорошо. Например, считаю, что закон о митингах неправилен, потому что у нас ко всему могут придраться и любого приговорить к огромнейшему штрафу. А люди – не рабы и имеют право высказывать свое мнение по любому поводу где угодно, в том числе и на митингах. Считаю, что Акунин и Быков – активные, смелые люди.

– На презентации не раз звучала фраза: «Дождь – на счастье». Верите ли вы сами в подобные приметы?

– В приметы верю, хотя сбываются они не всегда.

– Вы любите путешествовать, побывали в самых разных странах. В какой точке земного шара чувствуете себя наиболее уютно, и где вам показалось наиболее интересно, комфортно?

– Комфортно мне было в Японии. Там вообще не надо прилагать физических усилий: везде кнопки, всюду эскалаторы; в магазинах никаких очередей; нигде не надо ждать – продавцы или официанты, увидев покупателя или клиента, бегут, буквально бегут(!), а когда сделаешь покупку, благодарят. У нас же, наоборот, покупатели благодарят.

Спокойнее всего в Норвегии. Горы и фиорды, кажется, располагают к вечному спокойствию. А хорошо мне в России, здесь мой дом. Правда, у нас меня сильно раздражает мусор – он везде: в городе, на природе. Не понимаю, почему людям трудно убирать за собой. И еще удивляюсь тому, что люди могут включать громко музыку, невзирая на то, что соседу рядом от этого плохо. В других странах, если нарушаешь тишину, платишь штраф, а у нас громкий «музыкант» стыдит любителя тишины и гонит домой: «Сиди дома, если не можешь слушать». И ему в голову не приходит, что он должен извиниться и убавить звук, а то и вовсе выключить музыку, и что это ему надо сидеть дома с музыкой, не мешая другим. А во всем остальном Россия прекрасна. И люди здесь очень хорошие, и красоты хватает.

– Ваш дед – один из основоположников советской литературы в республике, писатель и драматург Николай Попов – в свое время выбрал себе творческий псевдоним Жугыль, что значит «печальный». Ваши произведения тоже часто исполнены светлой грусти. Это как-то связано?

– Жугыль – да, печальный. Жизнь деда была страшной – он провел около 15-ти лет в сталинских лагерях. У меня печальными были юность, подростковое детство, а потом все было более-менее хорошо. Но когда я пишу для подростков, наверное, подсознательно вспоминается эта юношеская грусть. Я не знаю, почему так. Для младших же ребят получаются произведения веселые. Видно, так распорядилась моя загадочная муза.