В Сыктывкаре в четверг завершился музыкальный фестиваль «Pro-этно». Одним из организаторов действа стал директор колледжа искусств республики Андрей Дикоев. В интервью БНКоми он рассказал, почему фестиваль не вызвал особого интереса у жителей Сыктывкара.

Фото Кирилла Затрутина

- Пока свежи в памяти события фестиваля, можно ли уже рассказать об его итогах?

- Трудно говорить об итогах фестиваля «Pro-этно». Можно иметь массу идей, руководствоваться благими намерениями. Но все разбивается о нашу провинциальность и убогость. Три года я делаю проекты, привожу каких-то музыкантов, работающих в разных направлениях от классики до этно. И все три года я сталкиваюсь с одной проблемой — нам негде просто это делать. А если и находится место, мы сталкиваемся с проблемами организационными, материальными и человеческим фактором. На гала-концерте фестиваля «Pro-этно» сошлись все три эти момента, ничего не получилось из того, что было задумано. Ребята из петрозаводской группы Yarga sound system очень переживали по поводу качества своего звука, они такого никогда не допускали. То, что произошло на концерте, — это событие, потому что они крайне требовательны к своему звуку. Такие мероприятия обнажают все проблемы, которые есть у нас. Это не плохие организаторы, наоборот, мы сработали на пределе сил. Но опять все разбилось об одну и ту же историю. Джазовый фестиваль — те же самые проблемы, человеческий фактор. Это комплекс, который не нам нужно решать, не на моем уровне, этим должно заниматься правительство. Ну не может быть культура республики такой убогой.

- Проблема не только ведь в материальном оснащении?

- Конечно, она глубже. Человеческий фактор влияет еще сильнее, его еще труднее выкорчевывать. Можно закупить массу оборудования, построить здания, где можно проводить крупные мероприятия, в которые не стыдно приглашать людей уровня Мариана Калдарару и Yarga sound system. Для этого нужны совсем другие деньги. В прошлом году на джазовом фестивале Даниил Крамер, когда узнал бюджет мероприятия, просто посмеялся и сказал: «Я с вас ничего не возьму». До тех пор, пока государство не решит материальные проблемы деятелей культуры и искусства, особенно молодых, ничего не изменится. Это и здания, и оборудование, и жилье для молодых специалистов. Я уже не верю в то, что у колледжа когда-нибудь появится собственный концертный зал. Колледжу 70 лет, а собственного зала нет, это нонсенс. Нам сказали: «Югор» открывается под вас». Но для того, чтобы просто вывести туда аппаратуру, нужно приложить массу усилий, после которых сил на творчество не остается.

- Фестиваль должен был зацепить студентов, молодых музыкантов?

- Если один-два из наших студентов заинтересуются этой музыкой, это уже будет хорошо.

- А есть ли кого цеплять? Готовы ли сами музыканты и слушатели к этому?

- В Коми ведется много разговоров о культуре, а на самом деле ее почти нет. В той же Карелии никто не говорит, что надо поднимать культуру и искусство, люди просто делают дело. То, что мы видим в Коми, — это даже не плодородный слой, это обрывки. На концерт «Pro-этно» пришли 150 человек. Еще сотня пришла на творческие встречи с гостями фестиваля. Это и есть та часть жителей многотысячного города, которым интересна музыка. А что говорить о классике, я представляю, как приходится работать той же филармонии. Нет самого главного — понимания, что такое культура, искусство. Нельзя слишком потребительски относиться к культуре и искусству. Прагматичный подход, когда все, что не приносит доход, должно отметаться, уничтожает культуру. Сейчас, когда я провожу фестиваль, я отдаю себе отчет в том, что это слишком пафосное название, но под другое денег на организацию нам не дадут. Бюджет фестиваля таков, что в каком-нибудь другом месте он бы просто не состоялся. Это был бы просто хороший концерт двух групп в двух отделениях. Здесь, чтобы поставить галочку, я должен организовывать фестиваль. Бюрократия — жуткая вещь, убивающая все живое. Получилось так, что я, руководствуясь благими намерениями, желая сделать для людей что-то живое, все равно в итоге организовал мероприятие «для галочки». Мы забрались в самые дебри альтернативного существования молодежи, пришли в ночной клуб. И все равно получилось мероприятие, которое оказалось мало кому съедобно. Может, есть смысл пересматривать формат, проводить как-то по-другому. Пока не знаю. Фестиваль выживет, если его будут финансировать.

- Вы говорили, что местных исполнителей для участия в «Pro-этно» пришлось тяжело искать. Почему?

- Ряд музыкантов отказались, потому что мы не могли им заплатить. А я не могу платить всем. Мы платили только хедлайнерам. Конечно, можно было ограничиться только местными участниками, распределить бюджет фестиваля между ними, все бы остались довольны. Я бы отчитался: «Этника в Коми есть». Но я пошел другим путем, и я буду делать так дальше, приглашая людей, на которых можно смотреть только снизу вверх, осознавая свой застой. Надо ведь хоть чем-то интересоваться, тем более что сейчас для этого есть все возможности — интернет хранит невообразимый объем музыкального материала, только бери и пользуйся. Я завидую нашим студентам, которые могут слушать музыку в любом исполнении. Когда я учился, нам давали слушать старые советские пластинки, которые, как сейчас выясняется, слушать было невозможно.

- Вообще, местная музыкальная культура существует или она ограничивается фундаментами музыкальных театров и училища?

- Она очень скудна. Даже то, что есть, несет на себе такой толстый налет провинциальности, что его никак не стереть. Причина очень простая — удаленность Сыктывкара. Это очень многие отмечают, кто приезжают сюда. Со стороны становится заметно, что здесь нет сопричастности к мировой музыкальной культуре, ощущения себя в процессе всей музыки мира. Музыканты должны друг друга чувствовать, а не существовать автономно. У нас очень много конъюнктурщиков. А я уже три года жду, когда здесь что-нибудь появится теплое, живое, выразительное, способное доносить эмоции и чувства с помощью звуков. Есть люди, которые умеют это делать, среди них есть и практикующие музыканты. Но всем, кто занимается профессиональной музыкой, не мешало бы иметь большую фонотеку, расширять свою музыкальную эрудицию, экспериментировать. А люди хотят социальных гарантий, продвижения по службе, наград, званий и не хотят рисковать. У нас все строится на осуждении, это такое несколько потребительское отношение, когда к музыке и музыканты, и слушатели относятся как к товару. Понятно, что гости «Pro-этно» тоже не бессребреники, соглашаясь приехать сюда, они запросили гонорары. Но в основе того, что они делают, лежит желание самовыражаться при помощи организованных во времени звуков, в результате получается музыка. Я не хочу ругать наших музыкантов, они все замечательные люди, но, попадая в эту систему, они начинают оглядываться на коллег, на слушателей. Как только это происходит, музыкант исчезает, остается только служащий, который приходит на работу, где танцует, играет или поет.