В Верховном суде Коми близится к завершению самое резонансное за последние годы разбирательство - в финальную стадию судебных прений вступил процесс по делу о заказе поджога ухтинского торгового центра «Пассаж», совершенного 11 июля 2005 года. Тогда в огне погибли 25 человек. На скамье подсудимых трое - ухтинские предприниматели братья Фахрутдин и Асрет Махмудовы и их знакомый Валентин Гаджиев. Они обвиняются в заказе и организации преступления, которое исполнили Алексей Пулялин и Антон Коростелев, приговоренные за поджог к пожизненному заключению. Точку в споре о виновности или невиновности предполагаемых заказчиков и организаторов поджога должны поставить присяжные заседатели. Агентство БНК предлагает ознакомиться со статьей журналиста Людмилы Власовой «В клубке противоречий», опубликованную в газете «Республика».

То одно, то другое

В начале судебного разбирательства сторона защиты пообещала убедительно опровергнуть доказательства, предоставленные обвинением. В понедельник в прениях выступили адвокаты братьев Махмудовых и Валентина Гаджиева. Не знаю, какое впечатление произвели их выступления на присяжных заседателей, но у меня, например, твердой уверенности в невиновности подсудимых не появилось. Более того, возникли соображения, заставляющие в этой самой невиновности усомниться - уже даже не только по тем основаниям, которые излагало обвинение, а по обычной житейской логике.

И все-таки для начала очень коротко напомню уже не раз излагавшуюся на страницах «Республики» версию обвинения. Без нее - никуда, поскольку выступления адвокатов в очень большой степени были посвящены именно ее опровержению.

Итак, по данным следствия, в марте 2005 года Алексей Пулялин и Антон Коростелев повздорили в ночном клубе «Домино» с племянником Фахрутдина и Асрета Махмудовых Давидом, который, кстати, был одноклассником Коростелева.

Ссора переросла в потасовку. Давид по телефону вызвал подмогу. На помощь ему прибыла группа людей, в которой были Асрет Махмудов и Валентин Гаджиев. Через некоторое время конфликт перешел на новый уровень: Махмудовы потребовали у Пулялина и Коростелева 500 тысяч рублей за «нанесенный ущерб». В попытках добиться компенсации «должников» вывозили за город, избивали, угрожали расправой. Поскольку денег у молодых людей не было, им предложили «отработать» долг, совершив поджог «Пассажа», к собственникам которого Махмудовы испытывали неприязнь. В конечном итоге, Коростелев и Пулялин подожгли торговый центр - их вина подтверждена вступившим в законную силу приговором суда.

Поджигатели «Пассажа» назвали и заказчиков преступления - братьев Махмудовых, рассказали о роли Валентина Гаджиева. Причем рассказывали уверенно, с красочными подробностями и деталями - как их били, как угрожали, как готовили к преступлению. А когда предполагаемые заказчики были привлечены к уголовной ответственности, теперь уже потерпевшие (их же били, им угрожали, у них вымогали деньги) Пулялин и Коростелев... отказались от своих показаний против Махмудовых и Гаджиева, заявляя, что вообще с этими людьми не знакомы и никаких отношений с ними не имели.

Кстати, напомню, Пулялин и Коростелев вообще отличаются некоторой, скажем так, непоследовательностью в показаниях: то они полностью признают свою вину в поджоге «Пассажа», то настаивают на полной непричастности к совершению преступления, заявляя, что признались лишь под давлением правоохранителей. Потом опять признаются, потом опять отказываются от признаний. То же самое повторилось и при разбирательстве по делу о заказе поджога «Пасажа»: то Коростелев и Пулялин указывали на Махмудовых и на Гаджиева, то заявляли, что знать этих людей не знают. Последней версии поджигатели «Пассажа» придерживаются и сейчас: никто, мол, у нас денег не вымогал, поджог не заказывал.

В плане оценки показаний Коростелева и Пулялина присяжным можно только посочувствовать: попробуй разберись, когда потерпевшие говорили правду, а когда сочиняли!

Козыри защиты

Именно эта «непоследовательность» Коростелева и Пулялина стала главным козырем защиты. Сомнению подвергалось даже то, что причиной трагедии вообще стал поджог. А вдруг, мол, в «Пассаже» газ взорвался или произошло короткое замыкание электропроводки? Впрочем, в прениях адвокат Фахрутдина Махмудова Константин Рыбалов признал, что поджог был, и в этом у него нет сомнений. Зато во всем остальном - более чем достаточно.

Так, например, адвокат процитировал многочисленные варианты признаний Коростелева и Пулялина, данные в 2006 году и в 2010 году, сосредоточившись на несовпадениях. Скажем, в признаниях подозреваемых речь сперва шла о полулитровых стеклянных бутылках с горючей жидкостью, потом эти бутылки превратились в полуторалитровые пластиковые, потом - в пластиковые двухлитровые и, наконец, - в пластиковые пятилитровые.

Адвокат объяснил эти расхождения весьма образно, заявив, что Коростелев и Пулялин писали не чистосердечное признание, а сочинение на тему «Как мы подожгли «Пассаж». Мол, тема была им задана (надо думать, правоохранителями), а подробностей совершения преступления они не знали. Вот и писали что в голову взбредет, каждый раз придумывая новые подробности. А окончательная версия «выкристаллизовывалась» по мере того, как у следствия появлялись новые доказательства. В соответствии с этим и переписывались показания.

Звучало все это, надо признать, довольно убедительно. Особенно, если не вспоминать, что обгоревшие остатки двух пятилитровых пластиковых бутылок, в которых, по мнению правоохранителей, поджигатели принесли горючую жидкость, были найдены в сгоревшем торговом центре еще в июле 2005 года. А в сентябре 2005 года эксперты установили вид жидкости, которая была использована для поджога.

Думаю, правоохранители, очень заинтересованные в раскрытии поджога торгового центра «Пассаж», сразу бы вспомнили об этих пятилитровых бутылках, если бы в мае 2006 года вдруг нашли бы двух невиновных, пожелавших почему-то сознаться в совершении преступления. И улюдей в форме хватило бы ума составить одну правдоподобную версию поджога. В итоге Коростелев с Пулялиным писали бы не сочинение, а изложение на тему «Как мы подожгли «Пассаж», в котором с самого начала уж точно фигурировали бы пластиковые бутылки емкостью пять литров.

Но ведь многочисленные расхождения в показаниях можно объяснить и по-другому. Ни Коростелев, ни Пулялин из-за уже упоминавшейся непоследовательности в показаниях не кажутся людьми искренними и откровенными, поскольку правда одна, а у них ее две - прямо противоположные, на разные случаи жизни. Может, писали они признательные показания с многочисленными расхождениями, оставляя себе возможность при необходимости пойти на попятную? Примерно так: показания писал под давлением, обстоятельства придумывал, на самом деле ни в чем не виновен.

Константин Рыбалов напомнил присяжным о том, что у его подзащитного Фарида Махмудова имеется железное алиби на основную дату в уголовном деле - 11 июля 2005 года - день поджога «Пассажа». В это время Фарид Махмудов был в Дагестане, что подтверждается авиабилетами, отрывными талонами и показаниями многочисленных свидетелей. Вот только заказчику преступления вовсе не обязательно присутствовать при его совершении. Для того ведь человек и нанимает исполнителя, чтобы самому «не светиться». А уж проконтролировать исполнение заказа может и «доверенное лицо» нанимателя. И так уж вышло, что 11 июля 2005 года в момент поджога «Пассажа» неподалеку от торгового центра оказался... односельчанин Фарида Махмудова — Валентин Гаджиев.

Сам признался...

Валентин Гаджиев в этой истории - фигура самая противоречивая. Это тот самый, запомнившийся многим, «мужик на джипе», который тросом сорвал решетки с двух окон горящего «Пассажа». Благодаря его действиям несколько человек сумели выбраться из пылающего здания. В июле 2005 года о нем говорила вся Ухта. «Наградить героя!» - таким был единодушный порыв горожан.

Но потом разговоры о награде как-то утихли, зато начались другие - о том, что Гаджиев объявлен в розыск в связи с... организацией поджога «Пассажа».

В 2010 году Асрет Махмудов, тогда уже фигурировавший в деле о заказе поджога «Пассажа», вызвался сообщить новые данные об этом преступлении. Рассказал, что в мае 2007 года встретил Гаджиева и пожаловался, что их с братом «таскают» из-за «Пассажа». Гаджиев извинился перед земляком и высказался в том смысле, что это он виноват в неприятностях Махмудовых, поскольку имеет отношение к поджогу торгового центра.

Вскоре после этого заявления Махмудова, в августе 2010 года, В.Гаджиев в сопровождении адвоката пришел в СУ СКР по РК и написал явку с повинной. В своих показаниях он сообщил, что хотел торговать в Ухте сотовыми телефонами, считал магазин «Сотовик», располагавшийся в «Пассаже», конкурентом. Вот через посредника и нанял каких-то двух парней, чтобы те устроили в этом магазине небольшой погром. А поджог наемники совершили уже по собственной инициативе. Увидев, что парни натворили, Гаджиев кинулся спасать людей. Гаджиев также упомянул и о разговоре с Махмудовым в мае 2007 года.

Во время очной ставки Коростелев указал на Гаджиева как на одного из заказчиков поджога «Пассажа». Гаджиев в ответ подтвердил свои показания, но заявил, что не может в настоящее время точно сказать, был ли Коростелев среди тех парней, которые садились к нему в машину 11 июля 2005 года.

Истина где-то рядом

В суде Гаджиев отказался от своих показаний, настаивая на своей непричастности к поджогу торгового центра «Пассаж». Его адвокат Сергей Егоров, выступая в прениях, сделал и вовсе сенсационное заявление: в мае 2007 года Асрет Махмудов никак не мог встретить Валентина Гаджиева в Ухте, поскольку тот находился за пределами нашей страны - это подтверждают и билеты, и отметки в загранпаспорте.

Получается, что Асрет Махмудов возвел на знакомого напраслину? Странная тактика для человека, убежденного в своей невиновности. Еще менее понятно, почему Гаджиев сразу эту напраслину не опроверг - знал же, что был за границей. Или на то и был сделан расчет? Очередное железное алиби для суда?

И наконец, с чем связано это нелепое признание в заказе погрома «конкурентов»? Егоров в прениях объяснил поведение своего подзащитного тем, что до определенного момента Гаджиев не знал о том, что объявлен в розыск, и спокойно жил в Дагестане. Когда ему стало известно о том, что его разыскивают, он, как законопослушный гражданин, пришел в республиканское управление Следственного комитета России, чтобы ответить на все вопросы. При этом был убежден в собственной невиновности. Но...

Логику дальнейших действий этого, безусловно, смелого и решительного человека, которого трудно запугать и к чему-нибудь принудить, я так и не поняла. По словам адвоката, Гаджиев хотел рассказать правду о своей невиновности, но по отношению к нему правоохранителей понял, что «его правда никому не нужна, и его все равно привлекут к ответственности». И вот, желая... «смягчить то несправедливое обвинение, которое ему грозит», Гаджиев якобы и дал свои, даже на первый взгляд весьма сомнительные признательные показания. При этом нельзя не отметить, что данные в 2010 году Гаджиевым показания о самом заказе «погрома» совпадают с показаниями Коростелева и Пулялина, которые они давали еще в 2006 году. Откуда человек, не причастный к событиям, связанным с поджогом, мог знать о нюансах происходившего?

Прения близятся к завершению, после чего присяжные удалятся для вынесения вердикта. Хочется верить, что общими усилиями они найдут во всей этой лавине самой противоречивой информации истину, которая, как всегда, где-то рядом.