В Сыктывкаре стартовал ежегодный литературный семинар начинающих поэтов и прозаиков. В прошлом году он был посвящен коми литературе, в этом – русской. Наставники семинаристов – Андрей Попов, Елена Габова, Петр Столповский, Надежда Мирошниченко и Александр Суворов – разберут произведения подопечных «по косточкам», чтобы отточить их талант. Слово получат и сами семинаристы, на правах «коллег» не оставив камня на камне или, напротив, дав высокую оценку литературным экзерсисам собратьев. Среди семинаристов – жительница ижемской деревни Диюр Татьяна Кирпиченко, которую наставники называют «литературным феноменом»: Татьяна пишет на двух языках. Выучив коми в детстве, она отдает ему предпочтение в литературных опытах. При этом работает учителем русского языка. О литературе, языковом неравенстве и учительских кадрах с ней побеседовал корреспондент БНК.

Фото Юрия Кабанцева

- Вы одинаково хорошо пишете на обоих языках. Какой из них ваш родной?

- У меня два родных языка. Я коми наполовину: отец русский, мать коми. Я родилась в Новосибирске и до пяти лет жила там. На коми не разговаривала, да и не слышала его. В пять лет мы приехали на родину мамы в Диюр, я пошла в детский сад с коми детьми и вынуждена была выучить коми язык, чтобы с ними общаться. Сейчас работаю учителем русского языка.

- На каком языке был ваш первый литературный опыт?

- На русском. Я начала писать стихи еще в детском саду, когда не знала коми языка.

- Для многих изьватас остаются отчасти загадочными людьми. А для вас?

- Я не вижу разницы между коми и коми-ижемцами. У нас есть языковые отличия: те, кто говорит на литературном коми, не понимают ижемский диалект. Раньше я тоже писала на литературном, на диалекте впервые написала прошлым летом, эти стихи вошли в сборник.

- В Диюре кто-то занимался вашей литературной «огранкой»?

- Нет. Я стала печататься, когда училась в десятом классе, в журнале «Войвыв кодзув» у Михаила Елькина. Его я могу считать своим первым литературным наставником.

- В Ижемском районе вы росли в коми языковой среде. Какую ситуацию увидели, когда приехали учиться в Сыктывкар?

- Двоякую. С одной стороны, мне показалось, что здесь стараются коми язык поднять на более высокий уровень, занимаются с молодыми авторами. Я начала ходить в ЛИТО «Арт», где с нами занималась Елена Афанасьева, поэтому я больше писала на коми. С другой стороны, есть дискриминация коми языка на бытовом уровне. Я столкнулась с этим в общежитии. Не любят коми людей. Некоторые русские студенты ругались из-за того, что в коридорах слышна чужая речь. Одна девочка вызвала родителей, чтобы через коменданта разобраться с коми, запретить им говорить на своем языке, потому что русские ее не понимают. Были даже драки. Я училась в русской группе, и меня это касалось в меньшей степени. А тем, кто учился на коми отделении, было очень обидно.

- В последние годы в Сыктывкаре активно развивается национальное молодежное движение «МИ». Повлияло ли это как-то на ситуацию?

- Да. Они помогают адаптироваться коми студентам в городе, ездят в районы, где старшеклассники вступают в их ряды и чувствуют себя под защитой.

- А русские студенты стали лояльнее, исчезла агрессия?

- Нет. Но коми ребята перестали стыдиться своего языка.

- Что вы ждете от поэтического семинара?

- Очень жду оценки своих стихов на русском. Не писала на нем со школы, начала только этим летом. Мне важно мнение наставников.

- Не боитесь? Ведь разборы могут быть жестокими и нелицеприятными.

- Ну, у меня опыт ЛИТО есть, я знаю, как это все проходит. Не нужно обижаться.

- О чем вы пишете?

- О смысле жизни, смерти, любви. Раньше, когда училась вдалеке от Диюра, писала о любви к родине.

- После университета вы вернулись на родину. Где трудитесь?

- Я работаю в двух школах – в Диюре и Кельчиюре. Четыре дня в своей школе, а два дня езжу за двадцать километров в кельчиюрскую школу.

- У вас много молодых коллег?

- Наверное, всего двое. В школу невозможно устроиться, просто нет вакансий: они все заняты педагогами пенсионного возраста.

- Ваша зарплата достигла уровня средней по республике?

- Пока я получаю немногим больше двадцати тысяч. На селе этого вполне достаточно.